Небо и земля - страница 28
Услышав во дворе его шаги, Зелда залилась румянцем и начала торопливо накрывать на стол.
— Видела, как небо-то заволокло, — озабоченно сказал Шефтл, входя.
Он плотно закрыл за собой дверь, чтоб не выбилась в сени полоска света, устало спросил:
— Ну, что слышно?
— Ничего. Маме лучше, — тихо ответила Зелда. — Дети уже спят. Ждали тебя, не дождались… А у тебя что? — спросила она, с затаенным страхом ожидая ответа.
— Да что у меня… устал я.
Он хозяйским глазом окинул кухню, как бы удостоверяясь, все ли здесь в порядке, затем стал стаскивать с себя пыльную, выгоревшую рубаху. Закатал рукава широкой нижней рубахи и молча наклонился над тазом с водой, приготовленным на низкой табуретке в углу кухни.
Зелда незаметно бросила на него беспокойный взгляд. «Чего он такой хмурый? Не принес ли Хонця новых повесток из военкомата…» Но спросить она побоялась.
Шефтл вытер лицо серым холщовым полотенцем и, как был в нижней рубахе, сел за стол.
Зелда тут же подала тарелку зеленого борща со сметаной и блюдо горячих картофельных оладий, таких, какие любил он, хорошо прожаренных в масле, а сама присела напротив, не сводя с пего любящих глаз. Теперь она, как никогда, ценила минуты, которые он проводил с ней и с детьми.
Чувствуя на себе ее взгляд, Шефтл проглотил несколько ложек борща и отставил тарелку.
— Почему ты не ешь? — испугалась Зелда.
— Не хочу.
— Невкусно? Может, подбавить сметаны?
— Не хочу больше.
Зелда встала, засуетилась. Словно чувствовала себя виноватой, что Шефтлу не понравился борщ.
— Тогда съешь хоть оладий… Ты же ничего не ел.
Он машинально жевал оладьи, думая, сейчас ли сказать, что завтра, быть может, приедет Элька, или подождать до утра?
Шефтл всю неделю собирался рассказать Зелде, что он побывал у Эльки и она обещала приехать к ним в гости. И всякий раз откладывал. Но больше уж, пожалуй, откладывать нельзя.
— Послушай-ка… Зелда, — начал Шефтл.
— А? Что, Шефтл? — Зелда вздрогнула и прижала руки к груди. — Случилось что-нибудь? — спросила она упавшим голосом.
— Да ничего не случилось, — поморщился Шефтл.
— А Хонця… Зачем он приходил?
— Комбайн привез.
— Комбайн? Поэтому он тебя искал… — У Зелды камень с сердца свалился. — А я уж чего только не передумала… Ну, слава богу! И как раз в субботний вечер — это добрый знак. — Бог даст, вся неделя будет хорошая.
В бога Зелда никогда не верила, но с тех пор, как началась война, стала, сама того не замечая, суеверно поминать его на каждом шагу.
— Дай бог, вся неделя такая, — повторила она с облегчением. — Хорошая, спокойная неделя, Шефтл.
— Дай бог, — озабоченно ответил Шефтл. — Покамест что-то хмурится небо. А тут хлеб… пшеница…
— Хмурится, да не к дождю, — успокаивала его Зелда. — Слышишь — деревья шумят. Пронесет. К утру прояснится.
— Все может быть, — ответил он сдержанно, чтобы не спугнуть доброе пожелание. Затем вынул из кармана папиросы и, не глядя, протянул руку к шестку, где обычно лежали спички.
Зелда вскочила, взяла с плиты спички и подала ему.
— Ну, как твой палец?
— Вроде полегче, — сказала она, чтобы не огорчать мужа, хотя палец еще сильнее распух.
— На ферму завтра еще не пойдешь… Так, может, в доме маленько прибрала бы… и во дворе не мешало бы… А, Зелда?
— Я и сама хотела, да вот… Хорошо, приберу.
— Скажи ребятам, пусть помогут.
— Хорошо, Шефтл, — ответила Зелда, радуясь, что он думает о доме.
Шефтл тяжело поднялся и вышел во двор. Через минуту вернулся с недовольным лицом.
— Ты уже постелила? — спросил он и ушел в темную комнату. Он тихо подошел к кроваткам, где спали дети, постоял около них немного. Дети спали спокойно, только Курт что-то бормотал во сие. Шефтл укрыл его получше и лег в постель.
Ночью Шефтл не раз просыпался и прислушивался — нет ли дождя. Едва рассвело, как он уже был на ногах. Босой вышел во двор, — на него дохнуло туманом и сыроватой свежестью. Над хутором небо слегка прояснилось. Но над гуляйпольскими могилками еще чернели тучи, бросая сумрачную тень на поля. Ближе к Гуляйполю, видимо, шел дождь.
Шефтл, озабоченный, вошел в дом, оделся и, не сказав жене ни слова, направился к двери.
— Постой, куда ты, — окликнула его Зелда. Она уже разожгла под треножником огонь и разогревала оладьи. — Поешь!