Небо памяти. Творческая биография поэта - страница 11
.
2-й полк ОМСБОНа, где проходили службу бывшие студенты ИФЛИ Гудзенко, Левитанский и Кардин, разместили в школе на Бронной, в опустевшем Камерном театре (сейчас Театр им. Пушкина) и в нынешнем здании Литературного института на Тверском бульваре.
«В лютую зиму… нас поместили в это казенное помещение с ледяными батареями, с обедом из жидкой баланды, – писал В. Кардин. – Ночью, когда разносился сигнал воздушной тревоги, мы старались затаиться в классах, они же спальни. На моей стоявшей в углу кровати укрывались тремя шинелями… Голодные мерзнут особенно сильно»[25].
Столовая, где обедали омсбоновцы, находилась на улице Горького около Центрального телеграфа. Когда в один из домов неподалеку попала бомба, молодые бойцы впервые увидели настоящих раненых и убитых. Война подступала все ближе.
«На улице Горького творилось невероятное, – вспоминал Илья Давыдов. – На проезжей части стояло несколько легковых автомобилей с опущенными скатами и побитыми стеклами. Возле диетического магазина, где недавно была длинная очередь, ползали и кричали десятки людей. На мостовой виднелись красные пятна. К месту взрыва бежали люди и останавливались там, не зная, что предпринять. Взрыв тяжелой бомбы вызвал много жертв. В течение часа мы обходили квартиры и делали перевязки раненым. Позже узнали, что такие же фугаски немецкий самолет сбросил на Большой театр, на трамвайную остановку у Ильинских ворот и на угловое здание Центрального Комитета партии. И оттуда автомашины увезли десятки пострадавших»[26].
В эти дни Семен Гудзенко и Юрий Левитанский написали слова песни, фактически ставшей гимном ОМСБОНа. Об этой песне, звучавшей на улицах осажденной Москвы, о ее важной роли потом напишут многие мемуаристы. Есть упоминания и о других стихотворных текстах, сочиненных Гудзенко и Левитанским на мотивы популярных тогда песен.
«Я проснулся от света, ударившего в глаза, – вспоминал В. Кардин. – Надо мной с карманным фонариком в руке склонился политрук.
– Товарищ боец, товарищ боец, вставайте, надо немедленно написать песню.
– Какую песню? – оторопело переспрашивал я.
– Патриотическую. Про Москву. Приказ командования.
– Я не умею сочинять песни.
– То есть как не умеете? – теперь уже политрук был ошарашен. Он, видно, успел доложить, что у него имеются специалисты по части песен, а тут – “не умею”. – Раз приказано, должны уметь.
– Вы не того разбудили, – оправдывался я, – вон спят красноармейцы Левитанский и Гудзенко. Это по их линии…»[27].
Семен Гудзенко записал в своем дневнике:
«Темна Тверская. Мы идем обедать с винтовками и пулеметами. Осень 1941 г. На Садовом баррикады. Мы поем песню о Москве. Авторы – я и Юрка (Левитанский. – Л.Г.)»[28].
Уточним: авторы слов. Песню пели на мотив суперпопулярной в ИФЛИ, а потом и во всей стране «Бригантины» Павла Когана и Георгия Лепского.
Эту песню пели почти всегда, когда солдаты шли строем.
Появление на улицах Москвы подтянутых солдат в строю с полной боевой выкладкой и их песня, утверждавшая: «Мы не отдадим Москвы», имели огромное мобилизующее и психологическое воздействие на жителей осажденной столицы. И авторы книги – свидетели того, как хмурые лица москвичей светлели, выражая надежду. Люди видели, что Москва имеет надежных и крепких защитников[29].
Ситуация на фронте менялась. Командование приняло решение передислоцировать ОМСБОН в Подмосковье, чтобы встретить врага лицом к лицу.
16 ноября 1941 года подразделения ОМСБОНа были подняты по тревоге и отправлены в район Клина.
За центром Москвы начинался настоящий фронт. Бойцы с любопытством и удивлением озирались по сторонам. Миновав Белорусский вокзал, сразу за границей сектора батальона колонна автомашин въехала в маскировочный туннель, образованный сеткой, натянутой вдоль шоссе на уровне фонарных столбов. Поверх сетки были набросаны ветки и желтые листья. Шоссе возле стадиона «Динамо» и Боткинского проезда пересекала железобетонная баррикада с пулеметными амбразурами. В ней были оставлены два проема для пропуска автомашин. В районе Сокола маскировочный тоннель заканчивался. Вдоль дороги торчали бетонные укрепления, противотанковые ежи и надолбы. На развилке дорог к Волоколамску и Ленинграду женщины и подростки копали противотанковый ров, укладывали в штабеля мешки с песком.