Небо стоит верности - страница 15

— Готов, — шепчу я на ухо Борису. — Сошел с ума.

— Надо обезоружить, — шепотом отвечает Борис. — Пошли. С двух сторон.

— Кто там шепчется?

Мы с Борисом обмениваемся мгновенным взглядом и — недаром в училище столько часов было посвящено самбо! — бросаемся вперед. Борис скручивает Мочалову руки. Тут наваливаются остальные ребята.

— Всё! — вопит Мочалов. — Устал, дети мои!

Мы укладываем его на нары и укрываем одеялом. Мочалов вздрагивает и приглушенно бормочет:

— Братцы, шоколадку бы, а?

И тут мы замечаем под стулом, на котором только что сидел Мочалов, горку шоколадных плиток — паек всей эскадрильи.

— От лышенько! — горько вздыхает Иван Казюра. — Всё отдавать?

— Весь! Отдавай весь!

Иван сгребает шоколад и сует его под одеяло Мочалову. До нас доносится шуршание бумажек и аппетитный хруст. Через минуту из-под одеяла высовывается улыбающаяся физиономия Мочалова.

— Отличный шоколад! — довольно говорит он. — Здорово я вас, а?

Первым в него швыряет подушку Борис. Следом летят комбинезоны, унты — все, что попадает под руки.

— Перестаньте, ребята! — кричит Мочалов, увертываясь от летящих в него вещей. — Я же съел только свой!

В это время распахивается дверь, и в клубах пара появляется комиссар полка.

— Смирно! — командует Казюра, ближе всех оказавшийся к двери.

— Товарищ комиссар, вторая эскадрилья отдыхает после полетов…

— Ничего себе отдых! — смеется комиссар. — Бои местного значения! А говорят, летчики переутомились. Не перевелись еще силы, хлопцы?

— Не перевелись, товарищ комиссар!

— Тогда пять минут на сборы. Построение у штаба. Форма — шинели и сапоги…

Широким каре застыл полк. В середине стол, накрытый красным.

Командир полка громко командует:

— Смирно! Равнение на середину! Товарищ член Военного совета, шестьсот восьмидесятый авиационный полк выстроен по вашему приказанию!

— Здравствуйте, гвардейцы!

Ответ звучит разноголосо. Приветствие явно обращено не к нам.

— Плохо отвечаете! — улыбается член Военного совета. — Или думаете, я не к вам обращаюсь? К вам, к вам!

Застыли в строю летчики, штурманы, техники, оружейники. Слушают приказ, в котором перечисляются недавние бои. И вспоминают те дни, вспоминают товарищей, которым уже никогда не встать в строй…

Тяжелый бархат полкового знамени чуть колышется на ветру. Командир полка склоняет перед ним колено и целует край знамени. И все мы опускаемся на колено, повторяя за командиром слова гвардейской клятвы: «Ни шагу назад!»

Мы такие же, какими были час назад. Такие? Нет, мы другие — мы выстояли! Впереди еще много боев. Мы не отступим, мы — гвардия!

После длительных морозов вдруг наступила оттепель. Весна! Распутица вывела из строя полевые аэродромы, и фронтовая авиация получила кратковременный отдых от непрерывных боев.

А мы летаем. Великими усилиями БАО[7] и полкового технического состава на взлетной полосе сохраняется снежный покров. На день полосу прикрывают соломой от палящих лучей солнца, ночью солому сгребают в сторону, и взлетают самолеты, разбрызгивая лыжами воду и ошметки талого снега, смешанного с грязью.

Взлетать с такой полосы трудно. Поэтому на задание уходят самые опытные экипажи. В эти дни нам дают задание на «свободную охоту» и фоторазведку.

Фоторазведка для нас — новое дело. Как хорошо, что у меня случайно сохранился блокнот именно с этими записями! Теперь часто приходится заглядывать в него и вспоминать полузабытые формулы.

Оружейники нас порадовали новым видом оружия: установками РС — «эресов», реактивных снарядов. Техники уже установили на самолетах все необходимое оборудование, а мы изучаем, как им пользоваться. Изучаем и специальный прицел для стрельбы «эресами».

Снова учебные полеты, учебные стрельбы… Реактивный снаряд до смешного мал и на первый взгляд не внушает никакого доверия. Но он вызывает восхищение, когда, окутанный снопом багрового пламени, сходит с балки с таким ревом, что кажется, будто самолет от этого грохота не только останавливается, но даже пятится назад. Огненная дуга прочерчивает весь путь снаряда и, встречаясь с землей, далеко разбрасывает стог прошлогодней соломы — цель на полигоне. Что и говорить, «катюша» в миниатюре!