Небо вокруг меня - страница 2

Однажды поздней ночью сел в один из погруженных на железнодорожную платформу танков и терпеливо стал ждать, когда эшелон тронется в путь. На рассвете сквозь сон, наконец, услышал, как на стыках рельсов все торопливее застучали колеса. Но доехать до фронта не удалось. Меня обнаружили и отправили обратно.

Около двух лет проработал на заводе. За это время основательно познакомился с техникой, полюбил ее на всю жизнь. А главное — прошел рабочую школу. Рабочий коллектив дал мне хорошую моральную, волевую и физическую закалку, окончательно сформировал характер. Именно он помог мне преодолеть все невзгоды, стать на ноги и смело смотреть в будущее.

Это не будет правдой, если скажу, что с детства грезил авиацией. Была у меня другая мечта — стать моряком. Почему моряком? Наверное потому, что по моим представлениям моряки были самыми смелыми людьми. Не раз перечитывал я рассказы К. Станюковича, В. Вишневского, А. Новикова-Прибоя.

В ноябре 1943 года меня призвали в армию. Надеялся, что попаду на флот. Но оказался в пехоте…

Алма-Ата встретила нас, молодых солдат, сильным морозом. Сразу же началась напряженная учеба.

В мороз, при пронизывающем ветре, по глубокому снегу делали мы многокилометровые переходы. На плечах одного из солдат — станок пулемета весом в тридцать два килограмма, на плечах другого — пудовое тело «максима». Закаленному трудом, заводскими буднями, мне приходилось легче, чем остальным, и я, по возможности, выручал бойцов своего расчета, командиром которого меня назначили. Перекладывал на свои плечи станок или тело пулемета и тащил его без устали целые километры, давая отдохнуть товарищам.

По окончании учебы мне присвоили звание младшего сержанта и оставили в запасном полку. Рапорты командованию с просьбой перевести в действующую армию оказались тщетными. «Вы нужны здесь», — слышал одну и ту же фразу.

Затем меня неожиданно направили на медицинскую комиссию. По приказу Ставки Верховного Главнокомандования шел отбор в авиацию. Так весною 1944 года оказался я в Армавирской школе пилотов, которая в те военные годы базировалась в Средней Азии.

Учеба с первых дней захватила меня. Мечтал побыстрей научиться летать и отправиться на фронт бить фашистов. Ведь, судя по сообщениям с фронта, война шла к концу, и хотелось успеть сразиться с врагом.

Сдан последний зачет, и получено разрешение на взлет с инструктором. Я разместился в передней кабине, инструктор, старший лейтенант В. Беляев, в задней. На земле весь полет был отработан до мелочей, но волновался я страшно. Сидел, крепко вцепившись в ручку управления, поставив ноги на педали. Когда начал вращаться винт и дрожь самолета передалась всему телу, услышал в наушниках голос инструктора:

— Андреев! Первый полет выполняю я. Вы только легонько держитесь за ручку. Зачем так зажали?

Почувствовав, что ручка управления вырывается из рук, я разжал пальцы.

— Вот так, — одобрительно сказал инструктор. — Выруливаем.

Лопасти винта начали вращаться быстрее и вдруг слились в один прозрачный круг. Самолет покатился по полю аэродрома на старт. Инструктор поднял руку, запрашивая разрешение на взлет. Стартер махнул белым флажком, и сектор газа под моей рукой ушел вперед.

В гуле мотора потонули другие звуки. Самолет, все убыстряя бег, запрыгал на кочках. В этот момент почувствовал, как ручка управления пошла вперед. Хвост самолета отделился от земли, колеса в последний раз чиркнули по взлетной полосе, и машина повисла в воздухе.

«Да-а. Это не танк», — подумалось мне тогда. На ручке и педалях ощущались любые манипуляции инструктора.

Высотомер показывал двести метров. Я смотрел на землю, голубое небо и испытывал неповторимое чувство полёта. Воздушный простор манил все дальше и дальше. Но самолет, к сожалению, уже шел на посадку.

Через некоторое время вновь вырулили на взлетную полосу.

— Второй полет будем выполнять вместе, — сказал инструктор.

Теперь я уже сам поднял руку, запрашивая разрешение на взлет. Увидев взмах белым флажком, послал сектор газа вперед. Самолет тронулся, затем помчался по взлетной полосе и, казалось, тут же оторвался от земли.