Небо за стёклами - страница 13

Но в самый разгар Володькиного красноречия на углу выходящей на Фонтанку улицы Нина вдруг сказала:

— Ну, пока до свидания, — улыбнувшись, кивнула головой и ушла.

Володька остался один. Он посмотрел на мутную с нефтяными радужными разводами воду, которая пузырилась от редкого дождя, с досадой плюнул и, подумав, что, кажется, хватил лишнего, направился домой в самых расстроенных чувствах.

Но всё-таки попыток поближе подружиться с Долининой он не оставил. Через два дня, под каким-то предлогом увязавшись за Ниной, он предпринял новый маневр. Желая показаться загадочным, прикинулся разочарованным, говорил, что, в общем, ему наскучило всё обыденное и он, пожалуй, скоро уедет на зимовку куда-нибудь на Новую Землю или ещё дальше. Но и эта эффектная загадочность не возымела должного успеха, а вскоре Ребриков узнал, что Нина в компании десятиклассников, когда зашла речь о нём, пожала плечами и сказала: "Трепло…"

По правде говоря, Ребрикова не на шутку расстроила неудачная история с ухаживанием. Сначала он потерял аппетит, стал рассеянным. Но потом быстро оправился и решил объявить Долининой войну.

К счастью для Ребрикова, в школе не было ни одного свидетеля его стараний понравиться Нине, и это позволяло ему принять независимый вид. Вскоре он заявил, что вообще не признаёт девчонок вроде Долининой, которые воображают себя исключительными, не имея на то никаких оснований. Высказал во всеуслышание много несправедливых, но довольно остроумных определений и решил, что таким путём вполне отомстил ей.

Нина, хотя и удивилась перемене Володькиного поведения, но вызов приняла и сдаваться не собиралась. Она ловко подмечала его недостатки, порой очень едко высмеивала его выдумки и всеми силами старалась уличить Ребрикова в невежестве и верхоглядстве. Словом, между ними начался повседневный поединок.

Стоило только Долининой выступить с интересным докладом или просто поговорить на классном собрании, как Ребриков быстро сочинял на это пародию, замечательно подражал Нине и изображал всё это как пустую девчоночью болтовню, писал эпиграммы или придумывал карикатуры и рисовал их на доске, и все смеялись, потому что нельзя было не смеяться, если Ребриков хотел рассмешить.

Стоило только Ребрикову организовать что-либо, по его мнению, совершенно необходимое, вроде, "общества юных покорителей скоростей", как Долинина высмеивала Володькины предприятия, уверяя, что всё это глупая выдумка и чепуха или, как говорила она иногда, "затея пижона". Короче, она всячески старалась уколоть его самолюбие.

Одним словом, вскоре все увидели, что коса нашла на камень.

Кончалась осень. Первый снег белел на карнизах дома напротив школы.

К зимним каникулам намечался вечер. В десятом "Б" решили поставить "Каменного гостя" Пушкина. Гуана взялся играть Ребриков, Карлоса — Чернецов. Роль Лауры поручили Долининой. Ввиду того что на гитаре она играть не умела, решили, что можно петь под рояль, который, таким образом, весьма неожиданно появлялся в испанских средневековых покоях.

Долго не могли найти командора, наконец с трудом уговорили Рокотова. Рокотов был громада. Каждое его появление на сцене вызывало смех. Рокотов обижался и немедленно покидал репетицию. Его опять принимались уговаривать, и на это уходил добрый час. Затем он становился на стул, и ребята с невероятным трудом сдерживали улыбки, слушая его зловещий раскатистый бас.

Хотя вся выдумка постановки принадлежала Ребрикову, официальным режиссёром считался Берман. Это был дипломатический ход, чтобы Долинина не отказалась участвовать в Володькиной затее.

Музыкальным оформлением занялся преподаватель пения Анатолий Павлович Веселовский. Он подобрал отрывки из Даргомыжского и сам вызвался играть Лепорелло. Лепорелло он репетировал презабавно, так, что всем становилось весело.

В общем, дело подвигалось успешно, никто из участников особенно не отставал, и спектакль обещал получиться на славу.

Но лучше всех были Гуаи и Лаура. Ребриков старался изо всех сил. Стихи он читал чисто, легко двигался по сцене, размахивая зелёной скатертью со стола учительской вместо плаща, Нина отлично пела.