Небо закрыто льдами - страница 14
Петелин не вмешивался в разговор, молча наблюдал за Резником и мысленно пробовал поставить себя на его место. Конечно, матрос нарушил дисциплину — такое прощать нельзя. Но если оставить в стороне соображения чисто служебные и подойти к событию чисто по-человечески, Резник был по-своему прав, и его можно было понять. Не уйти в плавание, считаясь фактически членом экипажа, — это оказалось Резнику не под силу. Адмирал Петелин поймал себя на мысли, что на месте Резника он поступил бы так же. И если уж быть честным до конца — нечто подобное сделал он сам в его годы, и с того случая и стал моряком, решив ценой проступка свою судьбу.
Но все-таки проступок-то совершен? И его нельзя оставлять без последствий.
— Вы понимаете, что вы наделали, матрос Резник? Из-за вас я обязан лечь на обратный курс и вернуться. — Жильцов в сердцах даже кулаком по столу стукнул. — Но это кончится тем, что лодка не выполнит свою задачу, и на весь экипаж ляжет позорное пятно…
Резник побледнел.
— Так что возвращаться в общем уже нельзя. С электричек «зайцев» просто снимают на ближайшей станции. А куда я вас дену?
— Делать-то умеешь что-нибудь? — спросил Петелин.
— Пошлите меня в трюмную команду, товарищ адмирал! Я могу вахту нести. Проэкзаменуйте меня!
— Добро, — заключил Петелин. — Идите к старшине, он определит место службы. А домой вернемся — о вашем проступке еще поговорим.
— Есть!
Резник даже задохнулся от радости и, еще не веря в случившееся, посмотрел на адмирала. Лицо его показалось Резнику сердитым и хмурым, но адмирал отвернулся быстро, и матрос не успел заметить виноватого выражения в его глазах. Может, командир лодки и решил бы дело иначе, думал Петелин; выходит, второе нарушение допустил он сам, и от этого адмиралу стало неловко, но он не хотел, чтобы эту неловкость заметили другие.
— Из рабочих? — спросил он Жильцова, когда Резник ушел.
— Да. Сам в военкомате просился на флот.
«Биографии у нас с этим матросом начинались одинаково», — подумал Петелин и усмехнулся: кто знает, может, когда-нибудь и Резнику придется решать судьбы будущих «зайцев». Петелин попытался представить себе в этой роли молоденького Резника и рассмеялся, вспомнив, каким мальчишеским испугом были полны глаза первогодка, когда он уяснил, чем может обернуться всему экипажу его самовольство.
От этой мысли адмиралу стало легко, чувство вины исчезло; он был уверен уже, что поступил с Резником правильно, и, покидая каюту Жильцова, Петелин тихо, про себя, пропел даже:
…Жильцов вызвал замполита.
— Чепе на лодке.
— Какое? Где? — Капитан-лейтенант Штурманов озадаченно сощурился и потер по привычке переносицу.
— «Заяц» обнаружен.
— Откуда?.. Шутите!
— Садись, расскажу.
И Жильцов поведал ему о случае с Резником.
— Происшествие серьезное, но не чрезвычайное, — успокоился Штурманов, — я думал, похуже что-нибудь. А «зайцем» Резника назвать нельзя. Сами посудите. Не на легкую прогулку он добровольцем пошел… Но, с другой стороны, и грубое нарушение дисциплины. Самовольство.
— Как же быть в этом случае?
— Пусть службу несет, как все. Дело ему найдется. А когда вернемся, решим.
Они с минуту молчали. Потом Штурманов заторопился по делам.
На пороге он остановился, озадаченно пожал плечами.
— «Заяц» на атомной лодке! Смешно!..
— «Заяц»! — хохотали по кубрикам.
Когда мы после вахты уже укладывались отдыхать, на лодке объявили тревогу. Акустики доложили:
— Слышим шум винтов!
И сразу вспомнили все, что в ответственный поход вышла наша лодка, и шум мгновенно затих, и воцарилось тревожное ожидание.
Кто там идет над нами? Чьи гидрофоны пытаются нащупать нас под водой?
Дрогнула, накренилась под ногами палуба — это лодка стремительно пошла на глубину. И тут уже не до «зайцев» и не до смеха.
Замер на лодке шум, замерли на боевых постах наши товарищи.
Может, не один час им придется играть в прятки с преследователем. Они заступили на наши места и продолжают нелегкую подводную нашу работу.
Уходя от шума чужих винтов, приборы долго и цепко «держали» внезапно появившуюся «цель» — до тех пор, пока она не осталась где-то сзади по курсу.