— Ах, жена, женушка дорогая, счастье-то какое нам привалило!
Снова раздался треск, и посыпались из осла золотые монеты, новенькие, тепленькие, да прямо куму Чиччо в лицо — он знай себе отплевывается.
— Чиччо, да ты весь сверкаешь!
От радости жена в пляс пустилась, а муж все приговаривает:
— Мы теперь богатые, а никто не знает! Мы теперь богатые, а никто не знает!
Наша благословенная матушка-земля, словно крестьянка в переднике, обернулась на радостях к небу, и смотрели на нее звезды, и кружились в хороводе леса и птицы, реки и горы.
— Мы богатые! — кричит муж. — Теперь купим себе замок князя Пупу.
Пока весь мир радовался, начался новый день — с крика петуха, с кудахтанья курицы. Открыли они дверь, а в проулке народу полно, собрались там все от мала до велика, даже собаки пришли. Все уже знают.
Хнычут ребятишки:
— А нам, значит, ничего?
Обутые на одну ногу женщины вопят:
— Думаете, вы единственные у Господа нашего всемогущего?
А старики:
— Мы что же, по-вашему, слепые?
Говорит тут кум Чиччо своей жене такие слова:
— Да, женушка моя разлюбезная, всяк смотрит со своей колокольни, у каждого своя логика, своя метафизика.
— Никому мы ничего не должны давать, — возражает ему жена. — Сами бедные. Каждый бедняк пусть сам о себе заботится.
А осел между тем все клал и клал кучи. Бездонный он был, что ли? И вошли в дом дети, вошли бабы и мужики, даже графы вошли и князья. Набирали золото кто в решето, кто в корзину, кто в суму, кто в сковороду, кто в шапку. Воробьи и те наворовали, чтоб гнезда свои украсить.
Мимо проезжал Орланд, великий рыцарь; всю ночь он гнался за Анжеликой и очень устал.
— Орланд наш, Орландушка! — закричал народ. — Возьми и ты себе золотого добра.
Наполнил Орланд свой шлем и говорит напрямик:
— Хватит, братья, малая забота перед большой отступает.
И поехал прочь скромный, благородный рыцарь, и протянуло за ним радостное солнце сверкающий шлейф через дремучие леса и безлюдные долины.
Все довольны и счастливы, только мы голы и босы.