Нечёткая логика - страница 9

–Да Вы просто кровавый маньяк, одержимый убийствами. Какие могут быть аргументы, если Вы просто больной человек?-

–А, вот с Вас и слетел весь Ваш лоск. Вы сами говорили, что не делите людей на правильных и неправильных. А теперь называете меня больным? Это Ваше общество глубоко больно!-

–А Вы считаете, что убивать людей это нормально?-

–Нормально! Это исторический процесс. Сначала общество жило при первобытнообщинном строе. Потом его сменил феодализм. Сейчас идёт эпоха капитализма. Вы же не будете отрицать, что капитализм гораздо более лучшая форма правления, чем первобытнообщинный строй? А история любой страны – это история войн. Любая война – это массовое убийство. Я вершу исторический процесс!-

–Какой исторический процесс? Террор – это массовые убийства!-

–Если массовые убийства меняют всю нашу жизнь – это исторический процесс.

–Я не понимаю, как моё убийство может изменить историю? Почему я?-

–Вы действительно не понимаете? Вы же умный человек. Вы же сами себя создали.-

–Постойте! Кажется, я начинаю догадываться – социальная справедливость, в этом всё дело! Вам не нравится, что я богат! Представляю себе типичную картину Вашей жизни: бедное голодное детство и злобный богатый сосед, которому вы вечно завидовали.-

–Нет. Ваша картина никуда не годится. Я жил в довольно обеспеченной семье, получил хорошее образование и никогда не голодал.-

Раздался стук двери. Все обернулись на звук. Около двери стоял один из посетителей и пытался выйти наружу.

–Не пытайтесь выйти наружу! Все входы и выходы заминированы! Попытаетесь выйти – прогремит взрыв!– предупредил террорист.

–Отпустите моих детей!– сказал брат.

–Вы не понимаете! Внутри меня находится двенадцать килограммов пластиковой взрывчатки. Она разнесёт Вас в клочья! Вы уже все мертвы!-

–Я не хочу умирать! – закричала Карина и заплакала.

–Я тоже не хочу! – вторил ей Степан.

–Мамаша немедленно успокойте детей! – грубо приказал официант.

–Милая я прошу тебя – успокой детей – как можно спокойнее сказал мой брат.

–Да, нам всем надо успокоиться. Все сделайте глубокий вдох. Досчитайте до трех и выдохните. Повторите это десять раз – сказал официант.

–Делай, что говорит дядя – сказала Марина.

–Да делайте, что я говорю, и мы все успокоимся. Я не хочу паники.-

–Я не понимаю. Мы сидим и ведём здесь светскую беседу. Вы какой-то нетипичный террорист – сказал профессор.

–А по-Вашему у террористов есть типичное поведение? – спросил официант.

–Конечно! Они делают заявление на камеру, угрожают заложникам, а потом их казнят. Мы же разговариваем уже пятнадцать минут, и Вы так и не сообщили о своих намерениях. –

–Знаете, что меня дико раздражает, в поведении этих террористов? Это три вещи. Первое – это дикий животный страх в их глазах. Они до жути боятся умереть. Они не боятся убивать, но их пугает страх собственной смерти. Именно поэтому они боятся всех: заложников, полицию, журналистов. Они не могут расслабиться, чтобы нормально вести диалог, чтобы внятно объяснить собственную позицию.-

–А вы можете расслабиться, ведь Вы не рискуете своей жизнью?-

–Конечно. Я могу транслировать свои мысли через автоматона. Я могу чётко изложить свою позицию. Но мы отвлеклись. Второе, что меня раздражает – это их заявление. Как правило – это короткие тезисы, написанные ими заранее. Это не их собственные мысли, а то, что им вбили в голову их кураторы. Сами они и двух слов связать не могут, а если настаиваешь на разъяснении их позиции – прячутся за своими лозунгами. Ты ведь сейчас умрешь. Это самый важный и последний момент в твоей жизни – объясни, зачем ты это делаешь? Но нет, они скатываются в свою демагогию! Именно из этого вытекает третий раздражающий фактор – они полные ничтожества! Их кураторы, чтобы привлечь в свои ряды новых исполнителей, постоянно внушают им мысль, что они самые лучшие, что они рождены для чего большего.-

–Но разве это не так? Разве теракт, для них это не нечто большее?-

–Не в этом дело. Сильный и уверенный человек не покупается на такие слова. Он точно знает свои возможности. Он ставит перед собой цели и добивается их.-

–Такой как вы?– спросил мой брат.