Недеццкие сказки для перешкольного возраста

— Через два проёма вправо, — задыхаясь, сказал Волк.

Иван бежал рядом со зверем, мысленно проклиная полцарства, царёву дочку, не к месту появившегося Кащея и те самые молодильные яблочки.

— Давай! — рыкнул Волк и толкнул Ваньку в едва заметное в свете факелов ответвление.

Повернули. Еще раз. Замерли. Затаили дыхание. Сердце Ивана в истерическом приступе паники билось изнутри о грудную клетку.

— Тих-х-хо, — сквозь клыки не то проурчал, не то прошипел Волк.

В основном коридоре раздался гулкий топот, а затем голос Бабы Яги:

— Ива-а-а-ан! Ты где-е-е-е? Выходи, Ванечка!

Ваня дрожащей рукой достал из кармана фляжку, открутил пробку и протянул ее Волку.

— Будешь?

Волк скорчил гримасу и помотал головой.

— А я — буду! — сделав два приличных глотка, Ваня уткнулся носом в волчью шерсть на загривке. Занюхал. Выдохнул.

— Как ты эту гадость жрешь-то? — шёпотом поинтересовался Волк.

— Тебя б в мою шкуру, так не спрашивал бы, — так же шёпотом ответил Ваня.

— Тс-с-с-с-с! — вновь сквозь зубы прошипел Волк.

В основном коридоре вновь раздался громоподобный топот. Но уже неспешный. Было понятно, что теперь их ищут, методично заглядывая во все ответвления на пути.

— Хорошо, что у неё нюх притуплённый, — прошептал Волк.

— За то слух — ояебу! — так же шепотом ответил ему Ваня и снова достал фляжку. — Будешь?

— Да когда она у тебя кончится-то? — шёпотом возмутился Волк.

Ваня взболтнул содержимое, прислушиваясь к плеску.

— Не скоро.

— Ты, это, поосторожнее с выпивкой-то. Нам как-то в живых остаться нужно еще.

— У меня у трезвого крыша поедет от того, что в голове творится, — сказал Иван и еще раз приложился к фляге. — Ты то, что в избушке творилось, слышал?

— Слышал.

— А я видел, — закрутив горлышко фляги, Ваня вновь спрятал её в карман. — И даже участвовал.

На первый взгляд всё было просто: пробраться в сад к Кащею, упереть из его сада несколько молодильных яблок и принести Бабе Яге, за что оная дала бы Ваньке клубочек, который провёл бы его через зачарованный лес к Василисе. А там делов-то — головы Горынычу порубить! В результате Василиса становится законной женой, а от царя, по совместительству отца Василисы, Ваньке отпадает половина королевства. Долги раздаются, соседи уважают, отстраивается новый дом, на поля нанимаются работники — жизнь налаживается.

Однако два дня петлять по лесам да по болотам от приспешников взбешенного дерзким Ваниным поступком Кащея без еды и сна, попивая лишь водичку из гнилых ручьёв, оказалось не так уж и легко, а потому на подходах к избушке Яги Ванька не удержался и со словами: «Да кто там их считать-то будет!» — съел одно яблочко из Кащеева сада.

И спустя полчаса понял, что имел в виду Кащей, кричавший в след похитителю: «Дебил! Они ж экспериментальные!». В избушку к Яге Ваня вошел с эрекцией, которой позавидовал бы самый племенной жеребец из царёвых конюшен.

— Принес? — сквозь пелену желания совокупиться с чем угодно, лишь бы оно шевелилось, услышал Ваня голос Бабы Яги.

И кто-то за Ивана ответил его голосом. Его губами. Его языком.

— Да, бабулька-красотулька, принес.

Баба Яга косо посмотрела на Ивана и буркнула:

— Ну дык, давай сюды.

Ваня, преодолевая сводящее с ума желание хотя бы подрочить, встал в углу и наблюдал, как бабка, положив узелок на лавку, склонилась над ним, пытаясь единственным зубом поддеть и ослабить узел. Хуй стоял, как стража возле царева дворца, — не моргая.

«Сил моих нет терпеть! Будь что будет!», — решил Иван. И с членом наперевес кинулся на Бабу Ягу с тыла.

— Хуй! Ровесников! Не! Ищет! — повторял Иван раз за разом, выдавая по одному слову на фрикцию.

А Бабка, поначалу обалдевшая от такого поворота событий, уже подмахивала костлявым старушечьим задом Ивану в такт, и, когда она в третий или четвертый раз в экстазе впивалась костлявыми руками в лавку, оставляя в дереве глубокие борозды от длинных грязных ногтей и елозя лицом по лавке в луже своей же пузырящейся слюны, Ваня справился. А в следующее мгновение он осознал, что путеводный клубочек ему не дадут. Еще через миг, схватив стоящую на столе фляжку с алкоголем одной рукой, а второй, поддерживая норовящие спасть штаны, Ваня стрелой вылетел из избушки на курьих ножках.