Недетские сказки - страница 7

– Если я убью тебя – сказал портной – То тебе поставят памятник на самой главной площади королевства. Потом о тебе будут слагать песни и рассказывать легенды. И это вдохновит людей на новую войну. Нет, я не буду тебя убивать. Лучша я убью войну.

– Но как? – закричал король – У нее же нету сердца в которое можно воткнуть кинжал и у нее нету головы, которую можно отрубить.

– Все верно – ответил портной – Но ее можно уморить голодом.

– Невероятно! – воскликнул король – Как же это сделать?

– Очень просто, надо перестать кормить это чудовище. Мы же все время подкармливаем ее. Мы кормим ее патриотическими лозунгами. Мы питаем ее памятниками тем, кто любит войны. Мы даем ей дух и плоть оловянными солдатиками и деревянными саблями. Наконец, мы подкармливаем ее нашей ненавистью. Если каждый из нас будет просто заниматься своим делом, вместо того чтобы воевать, то война умрет.

Король смотрел на него и молчал, потому что ему нечего было сказать. Зато теперь ему хотелось думать и он даже пожалел, что в его королевстве уже не было булочек и вина с которыми думалось так хорошо. А портной все-таки пошел домой. Там он сел за свой портновский стол и хотел еще немного подумать, но ему что-то помешало. Он увидел на столе свои инструменты: ножницы, мел, иголку и нитки. Он взял иголку и попытался просунуть нитку в ушко. Конечно, у него ничего не вышло, ведь он забыл свое портняцкое ремесло. К тому же у него дрожали руки. Но он все пытался и пытался раз за разом. И к утру у него получилось.

А король сам убил себя. Он выбросился из окна дворца на очень твердые камни мостовой и разбился. Ему не поставили памятник на главной площади, потому что не ставят памятники тем королям, которые не погибли в сражении, а разбили сами себя в последнем бою. И "мышиного короля" скоро забыли. Помнил его только портной, который уже снова шил платья и камзолы, потому что война наконец кончилась. Он один понимал, что свою последнюю битву король все же выиграл.

Странное название – Малая Вишера. Один из друзей солдата, немного знавший местный язык, объяснил, что означает первое слово. Но понимания это не прибавило. Впрочем, понимания от него не и требовалось. Он него требовали выполнения приказов и подчинения командирам. Солдата это устраивало. Он был хорошим солдатом, хотя никогда не прислушивался к оглушительным речам по радио и не всматривался в лица тех, кто размахивал руками на киноэкране, призывая воевать. Хотя он и был хорошим солдатом, но войну не любил и воспринимал ее как неизбежное зло, как стихийное бедствие, то ли посланное людям за грехи незримым божеством, то ли обрушенное на них безразличной к людям и к их грехам природой. С войной следовало смириться, как смиряются с наводнением, уносящим так любовно построенный дом. Война не уносила дома, она уносила мужчин. Некоторые из них возвращались, а некоторые – нет. Не вернулся и отец солдата. Он не вернулся с прежней войны и поэтому мать запретила солдату, который еще не был солдатом, а был только мальчиком-подростком, изучать французский язык. А ведь ему так хотелось, потому что именно на этом мелодичном языке разговаривали красивые девушки с цветных открыток. Впрочем, он не слишком расстроился, зная что у него нет способности к языкам.

Итак, он был обычным солдатом, этакой маленькой серой мышкой в бесконечной армии мышиного короля. Да, именно серый цвет был отличительным цветом той армии, в которой он служил, а потом и воевал. Воевать ему пришлось в той стране, в самом сердце которой которой была непонятная Малая Вишера. Ему приказали стрелять из винтовки в тех людей, что хотели подойти к их траншеям и воткнуть четырехгранные штыки в него и его друзей. Этого ни в коем случае нельзя было допустить и он послушно стрелял. Фигурки в темно-зеленых шинелях шли медленно, неумело, все время проваливаясь в глубокий снег. На белом, свежем снегу их было хорошо видно и целиться в них было легко и удобно. Когда его винтовка кашляла и очередная темная фигурка падала и растворялась в белизне снега, солдат радовался. Ему казалось, что он очищает этот прекрасный белый горизонт от грязных пятнышек и ему было легко и спокойно. Вот только зачем эти люди так медленно и так неумело шли навстречу смерти? Разве не лучше было бы им остаться там, за лесом, а еще лучше где-нибудь за большой рекой или за морем? Солдат не понимал этих странных людей и поэтому ему все же было немного тревожно.