Недолго светило солнце - страница 16
– Тебе плохо? – снова спросил бай Ламбо. „Конечно, мне плохо, – хотелось крикнуть Сашко.
– Мне ужасно плохо, бай Ламбо. Какой смысл вращать землю и эти дачи, прокладывать дороги, копать колодцы, каторжным трудом зарабатывать себе возможность поехать в Несебр, увидеть солнечные блики на песке под толщей зеленой морской воды, если другим для этого не нужно вращать землю, если другие меня опережают и пока я ищу воду, они открывают кран и пьют столько, сколько им хочется, а я, мучимый жаждой, долго и тяжко работаю, чтобы добраться до воды, и при этом не знаю, доберусь ли вообще… через песчаники и гранит".
Но Сашко не крикнул, Сашко ничего не сказал. Он побежал к дороге, туда, где остановился Ванкин бульдозер.
– Что с тобой? – спросил Ванка, увидев его лицо.
– Слезай! Дай немного покататься.
– Сашко, не дури, – подозрительно посмотрел на него Ванка. – Ты что надумал?
– Отдохни немного, выкури сигаретку! – крикнул Сашко и буквально столкнул Банку с сиденья. – Не надрывайся так.
Ванка с удивлением посмотрел на него, потом махнул рукой и отошел в сторону.
Сашко резко включил скорость, бульдозер заревел и рванулся вперед, в следующий миг сильно наклонился вправо и чуть не опрокинулся…
– Э-эй! – закричал Ванка. – С ума сошел что ли, перевернешься!
Сашко что было сил давил на газ – бульдозер трясся и шел напрямик через перемешанные с корнями кучи грунта к белому, словно очищенное вареное яйцо, „пежо", стоящему перед соседней дачей с закрытыми коричневыми ставнями и прорезанными в них сердечками.
Бай Ламбо и Антон что-то кричат ему, но из-за рева бульдозера Сашко ничего не слышит.
Багажник „пежо" бесшумно сплющивается, осколки стекла и куски металла разлетаются в стороны, Сашко жмет на газ, огромная махина подминает под себя автомобиль, его колеса отлетают и катятся вниз по дороге, бак с бензином взрывается, машина превращается в лепешку, горит… Сашко загребает бульдозером землю и засыпает ею смятые и горящие останки "пежо". Белый красавец погребен под желтым грунтом, под помятыми, вырванными с корнем ромашками.
Но бульдозер не коснулся машины. Все это Ванка себе только представил, его воображение опережало события и рисовало будущую картину, а бульдозер еще и не приблизился к „пежо"…
Сашко объезжает „пежо", давит на рычаг – огромная челюсть врезается в желтый грунт, раздирает траву, вырывает с корнями ромашки и кусты… Целая гора грунта, смешанного с разрубленными корнями, травой и листьями, движется, толкаемая стальной челюстью, к дороге…
Уже сев в бульдозер, Сашко понял, что давить „пежо" нет смысла, что это ничего не изменит.
Бульдозер делает новый заход, загребает новую порцию грунта и с ревом тащит ее к дороге. Снова возвращается и снова…
Ванка видит все это и хохочет, он уже понял, что задумал Сашко, и подходит к баю Ламбо и Антону…
Бульдозер яростно ревет, задыхается, он перемещает целые горы, снует между холмом и дорогой, тащит землю…
– Хочет закрыть дорогу машине, – объясняет Ванка баю Ламбо и Антону. – Теперь ей не выбраться, со всех сторон загорожена. Кучи по меньшей мере трехметровой высоты.
Затем Сашко направляет бульдозер к лесу, останавливает его в тени деревьев и соскакивает на землю.
„Пежо" стоит загороженный со всех сторон, кучи земли высотой в два-три метра преграждают ему путь. Сашко подходит к баю Ламбо и Антону.
– Ты с ума сошел, что ли? – принялся отчитывать его бай Ламбо.
– Пускай сам себе дорогу проложит! – ответил Сашко. – Сам. До сих пор ему другие прокладывали, копали колодец, строили дачу. Пускай и он хоть раз в жизни что-нибудь сделает сам. А мы посмотрим. Я дам ему лопату и кирку.
Бай Ламбо неодобрительно покачал головой.
– Зачем нарываешься на скандал? – сказал он. – Тебе, видно, спокойная жизнь надоела.
– Посмотрим, как он сделает это сам, – повторил Сашко. – Здесь и телефона нет, иначе он позвонил бы своему папочке и тот прислал бы роту стройбатовцев. Пускай хоть раз в жизни сделает что-нибудь сам.
– Играешь с огнем, – сказал бай Ламбо.
– Чего-то здесь не хватает, – Ванка посмотрел, прищурив один глаз, на огромную перегородившую дорогу кучу желтого фунта.