Недооцененный Петр - страница 6

и одновременно как средство укрепления веры в противовес растущему угнетению церкви в конце правления Домициана и начале правления Траяна ^>{34}. Второе послание, написанное приблизительно поколением позже, сетует на злоупотребление посланиями Павла и на сомнения в апокалиптической парусии. Оба текста имеют форму завещания, якобы составленного апостолом перед мученической смертью. В этом они сопоставимы с пастырскими посланиями, которые тоже являются «псевдоэпиграфами». В действительности мы не знаем даже, умел ли Петр, бывший галилейский рыбак, как следует писать. Чтение было важнее, хотя бы потому, что требовалось для знания Священного Писания, и имело более широкое распространение. Согласно Деян 4:13, ведущие первосвященники (4:6) удивляются бесстрашию речей Петра и Иоанна, ведь они «люди некнижные и простые» ^>{35}. Очевидно, и знания литературного греческого были не на высшем уровне, поэтому нельзя отмахнуться от сообщения, сохраненного Папием, о том, что Марк был «переводчиком» Петра ^>{36}. Греки придавали значение безукоризненному владению грамматикой их языка и хорошей риторике. Но где мог научиться простой рыбак из Вифсаиды или Капернаума ^>{37} грамматически и риторически правильному греческому? Не случайно, что тот же Папий приписывает авторство первого письменного собрания изречений (логиев) Иисуса Матфею, а не Петру: мытарь (сборщик податей), скорее всего, умел писать хорошо ^>{38}. Что касается искусства риторико-литературного выражения, бывший фарисейский законоучитель Савл-Павел, родившийся в крупном центре античного мира Тарсе, где образование процветало ^>{39}, и учившийся в Иерусалиме, намного превосходил здесь рыбака из галилейской деревни. Но когда Петр выступал устно и говорил по-арамейски ^>{40}, он умел владеть душами слушателей. Возможно, что это удавалось ему и на греческом, хотя он был у него, скорее всего, несколько неправильный или «экзотический» (семитизирующий). Только этим можно объяснить его уникальный авторитет, который столь ярко подчеркивает Мф в 16:17–19 ― сначала авторитет главного представителя учеников в Иерусалиме, а позже ― миссионера за пределами Палестины.

Рассмотренные три стиха относятся, по Мф, к одному Петру, избранному Богом исповеднику, а не к самому исповеданию и не к коллективу учеников. По Мф, это он ― та скала, тот фундамент, на котором созиждет здание своей церкви Христос. Вопрос о личности и влиянии Петра у Мф есть в то же время вопрос об этом непреходящем его авторитете.

Показав выдающееся значение Симона Петра для ранней церкви уже при жизни первых трех поколений, т. е. до и после его мученической смерти и вплоть до Первого послания Климента Римского и Посланий Игнатия ^>{41}, мы дали ответ на третий вопрос, последний из тех, что были поставлены нами в начале: почему евангелист принял в свою книгу вместе с исповеданием Петра текст Мф 16:17–19, особый материал, подвергнутый им редакционной обработке. Он использует этот текст потому, что для него Петр, в соответствии с именем, данным ему самим Господом, был главенствующей фигурой в кругу учеников и нарождающейся церкви, а его авторитет посредника в предании об Иисусе нашел свое отражение в произведении евангелиста ^>{42}. Мф говорит об этом тремя стихами 16:17–19 еще более однозначно, нежели другие евангелисты, о чем пойдет речь сейчас.

(А) В своем исповедании Иисуса Мессией и Сыном Божьим Петр являет себя уникальным получателем откровения Отца небесного ^>{43}. Его исповедание и следующее за ним предсказание страстей создают перипетию уже в «драме» Евангелия от Марка, а у Мф эта перипетия еще усилена предсказанием, которое дает Петру Иисус, причем таким образом обращается взор на историю церкви вплоть до времени евангелиста и далее, вплоть до парусии ^>{44}. Хотя в 14:33 ученики в лодке после чуда хождения по водам уже признали Иисуса «Сыном Божиим» (здесь также подчеркнута роль Петра), однако это произошло спонтанно, под впечатлением от чуда, в то время как исповедание, которым Петр отвечает теперь на вопрос Иисуса к ученикам, выходит за рамки сказанного в Мк и полностью раскрывает непреходящее сотериологическое достоинство Иисуса: «Ты Помазанник, Сын Бога живого»