Недожитая жизнь - страница 4

Сезен выдвинула объектив.

— Да они же поубивают друг друга, — сказала она, нажимая на кнопку.

Айсе закусила губу, когда увидела, как Зафир пробил себе дорогу в толпе и с угрожающим видом вырос перед Зиги.

— Почему он всегда вмешивается? — едва слышно спросила она и в тревоге начала теребить ворот рубашки.

Пока Зиги и Зафир орали друг на друга, Саша лежал на земле и пытался кричать, потому что Пауль, локтем придавив его руку к земле, ладонью зажимал ему рот. Он размахивал ножом перед лицом Саши.

— Тебе лучше туда не смотреть, — сказала Сезен и слегка оттолкнула Айсе. Камера Сезен щелкала безостановочно.

В этот момент во дворе пронзительно зазвенел школьный звонок, но никто не двинулся с места. Солнечный свет падал сквозь молодые листочки каштанов и сотнями бликов плясал на земле и на лицах учеников, которые сгрудились еще теснее и, не двигаясь, смотрели на Пауля и Сашу. Вдруг новенький, до сих пор стоявший в стороне, подскочил к Паулю и дал ему увесистого пинка в бок, — от неожиданного удара тот полетел кувырком. Нож заскользил по земле. Саша выкатился из-под Пауля и с проклятиями поднялся на ноги.

Пауль озадаченно огляделся вокруг, вскочил и в ярости хотел было уже накинуться на новенького, когда Зиги цепко схватил его за плечо.

Сезен радостно захлопала в ладоши.

— Ты никогда не видела более глупой физиономии, чем сейчас у Пауля! — смеясь воскликнула она, одновременно вынимая из камеры пленку и засовывая ее в карман.

Айсе по-прежнему стояла как завороженная, прижавшись к оконной раме. Сезен ободряюще похлопала ее по плечу.

— Зафир еще жив или?..

Во дворе с чувством облегчения, снова громко болтая, расходились ученики. Уголком глаза Айсе видела, как новенький скрылся в здании школы. Затем ученики через вестибюль спешно разбежались по классам, и под каштанами снова воцарилась тишина.

Недавно Зиги плюнул на пол у меня за спиной. Я отчетливо слышала, как он сразу за мной вошел в вестибюль и неожиданно плюнул. Потом резко развернулся и ушел. Они обязательно подстерегут где-нибудь Зафира и поколотят — это всего лишь вопрос времени. От этой мысли мне становится дурно. Зафир убегать бы не стал. Напротив, он ответил бы на каждый удар, потому что, впадая в ярость, начинает крушить вокруг себя всё и защищаться.

Мне приснилось, что я осталась на свете одна с Зафиром. Как тогда, когда мы целое лето прожили в этой долине, где можно было бесследно исчезать. Отец, помнится, снял на время каникул дом. Он одиноко стоял выше по берегу реки, на лесном лугу, несколько в стороне от деревни. К дому можно было пройти только по узкой тропинке, и время от времени мы с Зафиром намеренно уклонялись с дороги и углублялись в лес, будто в пещеру. Я шла за Зафиром. Он надламывал колючие ветки или отводил их в сторону, чтобы я могла беспрепятственно двигаться.

«Здесь мы могли бы сгинуть навеки», — сказал Зафир. Мы представили себе, как наши родители вызывают полицию, которая ночью с собаками и прожекторами начинает вдоль и поперек прочесывать лес, разыскивая нас.

«Не исключено, что им было бы все равно, — вдруг сказала я, — не исключено, что они только облегченно вздохнули бы, если бы мы больше не вернулись, и были бы счастливы наконец избавиться от нас».

Зафир испуганно посмотрел на меня и от досады прикусил губу. Мы разлеглись прямо на земле, подгребли под голову охапку прохладной листвы, над нами густились кроны деревьев. Меж листьев просвечивало небо, точно разрезанное на тысячи лоскутков, и время от времени сквозь них проглядывало солнце, изливая на нас свои лучи и пригревая лица. Нам не было страшно, мы взялись за руки и поклялись остаться лежать здесь, пока не стемнеет. Когда мы наконец вернулись, было уже довольно поздно. Еще издали мы увидели, что отец ходит вокруг дома с карманным фонариком; он громко выкрикивал в темноту наши имена. Мать вышла навстречу нам с растрепанными волосами и покрасневшими от слез глазами. Она хватала нас за плечи, трясла нас. Я ощущала на своей коже ее горячее от рыданий дыхание.

«Никогда больше так не делайте!» — крикнул отец и немедленно отослал нас в постель.