Недремлющий глаз бога Ра - страница 2

Наступил мой черед на вздохи:

— Понимаешь, пока это тайна. Причем не личная, а государственная…

— Так продай!

— Пробовал: писал для научных журналов. Публиковали с удовольствием, но благодарили исключительно в устной форме. Энтузиазм иссяк. Сейчас кошку дрессирую…

— Для журналов писать?

— …будем с ней выступать на Арбате. В эпоху перемен это гораздо выгоднее микробиологии.

Трубка примолкла, как бы что-то вспоминая, а затем разродилась:

Про эпоху перемен остроумно заметил самурайский мудрец и философ Лао-Цзы! С присущим японцам коварством, он отсоветовал жить в это время.

Веник никогда не упускал возможности блеснуть эрудицией и по этой причине частенько садился в лужу. Читал он много, но гений чтения обычно овладевал им на выходе из запоя.

— Дык! — ответил я на профессиональном диалекте. Урожденный китаец Лао-Цзы не мог быть самураем, но раскрывать его тайны не хотелось. — А в чем, собственно, дело?

— Видишь ли, — голос товарища наполнился почти самодержавным величием, — я на днях еду в экспедицию. В засекреченную пока африканскую страну…

— И…? — у меня перехватило дыхание.

— … и готов протянуть тебе руку помощи!

Слышал, что дуракам везет, но не думал, что всем — некая могущественная фармацевтическая корпорация ангажировала Веника отлавливать диковинных вирусов.

В качестве биологической приманки.

То есть, из его рассказа я понял, что собственных микробиологов фирма бережет для академической науки, а во всяких рискованных экспериментах, по хорошему обычаю, задействует наемников.

Возглавляли компанию индусы — люди, как известно, пронырливые и расчетливые; можно было предположить, что исследования связаны с иммунодефицитом, поскольку Липского они отыскали через кафедру вирусологии.

Мировую известность Веник ещё не получил, но в узких кругах был широко известен: он работал над детскими нетоксичными вакцинами, ни одна из которых не была признана пригодной к использованию.

— А какую, говоришь, страну засекретили?

— Нигерию. Столица — Лагос, если верить энциклопедическому словарю. Представляешь, там живут племена хауса, фульбе, йоруба и канури! — в его голосе зазвучали визгливые нотки. — Ты когда-нибудь видел скво из племени канури?

— Нет. А в чем дело? — на самом деле я догадался, что его взволновало.

— Один парень, Миша Лернер, торговал там рыбой…

— А он наш или фульбе?

— Какой там фульбе! — искренне возмутился Веник. — Я же говорю: наш парень, русский. У него, между прочим, выгодная оптовая торговля, хотя сам он физик-теоретик.

— А при чем канури?

— Как это при чем? Нет, и он ещё спрашивает! — Липский снова начал повизгивать как бы от предвкушаемого удовольствия. — Миша Лернер сказал, что там все нищие! Ещё хуже, чем у нас…

— Думаешь, такое бывает?

— Ну да, Миша сказал! Представляешь, за флакон одеколона можно поиметь целую стаю канури!

— Как же они разделят один флакон на всех?

— Ну, это их проблемы! — судя по интонации, парфюмерией путешественник затарился под завязку. — Скажи лучше, у тебя негритянка когда-нибудь была?

Я не расист, но содрогнулся — подкорку интернационализму не обучишь.

— Ты упал? С детства боюсь темноты!

— Видишь! Что бы ты без меня делал? Когда приедем на место, я устрою тебе парочку, если будешь называть меня "мемсахиб".

Вот к чему приводит запойное чтение: он полагал, что приставка «мем» означала «главный», "старший" или что-то в этом роде.

— А ты что, в Израиле пол поменял?

— Не поал?! — коверкая слово, с вызовом спросил Веник.

— Ну, «сахиб», насколько я знаю, это «господин», а «мемсахиб» — «госпожа». Хотя, мне не важно, какие у тебя сейчас половые признаки…

- Ладно, завтра в десять я у тебя, — перебил пристыженный «мемсахиб» и бросил трубку.

В назначенное время он явился, одетый в приличные ещё останки драпового пальто и сразу заполнил худосочной, почти двухметровой фигурой маломерную прихожую. На лошадином лице сияла врожденная дебильная улыбочка, стоившая ему изрядно попорченной крови и карьеры: мужчины среднего роста в присутствии Веника поневоле ощущали себя не совсем полноценными людьми и реагировали соответствующим образом. Чтобы избежать проблем, ему следовало либо ходить с прибитым, заискивающим видом, либо родиться государем вроде Петра Великого.