Неестественный отбор - страница 17

– Ну как? – спросил ожидавший снаружи «лидер».

– Дерьмово, – буркнул цэрэушник, – Вы были с ним на базе спецназа в Жулянах. Заметили что-нибудь подозрительное?

– Нет, сэр. Наши системы зафиксировали пару снайперов, направленных в нашу сторону. Но у них всегда так. Больше ничего подозрительного. Только Чалый вышел после встречи с командиром спецназа злой, заторможенный и двигался неуклюже так. Еще, он сразу вызвал силовиков на срочное совещание.

– Дерьмово, – еще раз сказал Морган. – Я пойду в вертушку. Мне нужна связь. Ждите пока здесь.

Операция разваливалась на глазах. Заряды находились на базе Центра ССО СБУ в Жулянах. Командир спецназа Руденко вышел из-под контроля. Заряды у него. Что он будет делать с ними – неясно. Руководство операции в Штатах в полном замешательстве. Директор Хастер на экстренном совещании у президента по какой-то херне. Будет доступен через час. И активность русского спутника явно неспроста.

– Ждем инструкций, – бросил агент пилоту и, откинувшись на спинку сидения в десантном отсеке, закрыл глаза, слушая тихое жужжание силовой установки, питающей систему адаптивного камуфляжа вертолета.

Безбожно матерясь и пиная тяжелыми берцами мебель, полковник Руденко метался по кабинету.

– Они вздумали со мной поиграть? Оцепили базу! Заглушили связь! А вот хрен им! – он свернул свою огромную ладонь в массивный, напоминающий кувалду кукиш и сунул его под нос начштаба.

– Сэмэн, я же тебе говорил, не надо вязаться в это дело. За Чалым ЦРУ. Его поддерживают и премьер, и президент, и военные, потому что тоже кормятся от пиндосов. А мы что?

– Мы спецназ, мать твою! Мы долбаный спецназ, который не кормится ни от кого, а служит Украине!

– Да не ори ты. Спецназ, спецназ. И что!

Издав нечто среднее между стоном и рыком, Руденко повалился в массивное директорское кресло, которое мягко спружинило, принимая его немалый вес.

– Пан полковник, у нас необычная активность на северном блокпосту, – сообщил по интеркому дежурный по базе.

– Шо там еще?

– Мы наблюдали, как несколько десантников оставили свои посты, а БТРы развернули пушки в обратную сторону. Они до сих пор так и стоят. Вообще, на блокпосту не наблюдается никакого движения. Все будто вымерли.

– Шо за хрень? – Руденко вывел на экран монитора несколько картинок с камер, контролировавших северный сектор. – Это случайно не наши снайперы сорвались? Может, надоело ждать и положили, нахрен, всех на блокпосту?

– Ни, пан полковник. Наши мочат.

– А это что еще за персонаж? – удивленно спросил полковник, наблюдая, как со стороны блокпоста к ним на КПП направился человек, одетый в незнакомую офицерскую форму, и увеличил изображение.

Человек шел медленным, почти прогулочным шагом, спокойно поглядывая по сторонам, словно рассматривая достопримечательности. Подойдя к КПП метров на сто, не останавливаясь, он медленным плавным движением повернул повязку на левой руке так, чтобы ее было хорошо видно спереди.

– Твою мать! – удивленно выругался Чалый. – ООН. Какого хрена им здесь надо?

– Это полковник Алекс Благинов из вооруженных сил ООН. Болгарин. Он хочет поговорить с вами лично, – сообщил дежурный КПП, пока Руденко рассматривал на экране, как его бойцы ловко обыскивают странного гостя.

– Он один?

– Нет, его подразделение контролирует весь северный сектор.

– Это жопа, Сэмэн. Ооновцы что, положили нашу десантуру? – начштаба налил себе стакан воды и сделал несколько судорожных глотков. – Куда мы влипли, Сэмэн?

– Да не верещи ты, как баба! – Руденко в замешательстве потер лоб ладонью, пытаясь собраться с мыслями. Он почти двое суток находился без связи, без радио, без телевидения и не знал, что происходит вокруг. – ООН в Киеве… Какого хрена. Ладно, проводи этого перца ко мне. И не шмонайте его так. Повежливей! Полковник все-таки.

– Пойду я, пожалуй, от греха, – начштаба поднялся с кресла.

– Ссышь? – беззлобно бросил Руденко. – Остался бы, послушал, что нам болгарин напоет.

– Да ну тебя… – махнул рукой начштаба и закрыл за собой дверь.

Ооновец оказался интеллигентным мужчиной лет пятидесяти и своим видом, скорее, напоминал университетского профессора, чем военного. Если бы не глаза… Два широких черных, играющих матовыми переливами зрачка с уверенностью матерого хищника, смотрящих из-под чуть приспущенных век. Выдержать этот взгляд было невозможно даже Руденко, не раз игравшему в «гляделки» с самыми разными людьми и почти всегда выходившему победителем.