Неестественный отбор - страница 26

Поскольку в решении международных проблем полностью полагаться на искусственный интеллект было невозможно, по инициативе тандема было создано полуформальное сообщество министров иностранных дел ключевых стран. Министры обычно собирались раз в месяц на несколько дней без определенной повестки и обсуждали «без галстуков» текущие проблемы, причем не только международные. После таких встреч нередко возникали интересные проекты, шлифовались гуманитарные программы, да и мидовцы разных стран стали понимать интересы друг друга гораздо лучше. Чтобы это сообщество не превратилась в восточный базар или бесполезный коктейль-клуб, для участия в каждой сессии были введены довольно солидные взносы. Это сразу отсеяло около сотни небогатых стран из Африки, Азии и Америки, а вместе с ними огромное количество мелких локальных проблем, и дало возможность министрам крупных стран заниматься действительно важными вопросами. Такая схема позволяла держать количество участников в пределах 40—50 человек. Впрочем, если какая-либо из стран считала, что ей есть о чем поговорить, она просто платила разовый взнос и посылала своего министра, который делился своей проблемой с коллегами.

Помимо восстановления после вулканической зимы, в апрельскую встречу министров предполагалось обсудить следующие этапы разоружения, поэтому мидовцев собралось больше обычного. Хотя предложения по формату дальнейшего разоружения должны были быть вынесены на сессию генассамблеи только через месяц, очень многим хотелось еще раз обсудить саму идею и обговорить подходы к ней.

Если не считать нападения на Центр ядерных материалов в Киртлэнд, процесс передачи ядерными державами стратегических боеголовок под контроль ООН в целом прошел довольно гладко. Все страны, обладающие стратегическим ядерным оружием, передали оговоренное количество боевых блоков для их разборки, транспортировки и хранения в специальный центр, организованный в Антарктиде. Кроме этого, Россия, США, Китай и Великобритания передали под контроль ООН несколько своих ядерных подводных лодок, которые составили основу международных Сил стратегического сдерживания. Сопротивлялся только Израиль, вначале утверждая, что у него вовсе нет ядерного оружия, затем, что все боеголовки тактические, но под угрозой международной изоляции сдался и он, допустив к себе ооновских инспекторов и открыв свои арсеналы.

В результате первого этапа разоружения мир практически полностью лишился стратегического ядерного оружия. Конечно, все участники понимали, что каждая из стран могла оставить у себя десяток или два стратегических боеголовок, но это мизерное количество не влияло на общую картину безопасности, особенно принимая во внимание то, что у ООН появился независимый мощный стратегический кулак в виде восьми стратегических подводных лодок, оснащенных ядерными ракетами. И этот кулак мог обрушиться на любую точку мира, чтобы стереть с лица земли нарушителя спокойствия.

Второй этап разоружения предполагал демонтаж и сдачу под международный контроль тактического ядерного оружия и казался намного более сложным не только потому, что тактических боеголовок было значительно больше. Практически все государства, обладающие ядерным оружием, исключая Россию и Китай, считали тактические боеголовки средством обороны и последним уровнем обеспечения национальной безопасности. С одной стороны, это было понятно. С другой стороны, если исключить из уравнения Россию, которая традиционно обладала самым большим арсеналом тактических зарядов и сама настаивала на разоружении, у таких ядерных держав, как США и Великобритания, оставались огромные арсеналы тактического оружия и средства их доставки в любую точку мира. Учитывая тот факт, что обе эти страны на протяжении истории не раз доказывали свою агрессивность, это очень беспокоило неядерные государства.

Ситуация с тактическим ядерным оружием была сложной и по другим причинам. Даже сама его классификация была прописана недостаточно четко, вернее, их было несколько. По одной, под тактические попадали заряды мощностью до одной килотонны, по другой – до пяти килотонн, третья вообще основывалась не на мощности заряда, а на средствах его доставки – под нее попадали любые заряды, способные размещаться на средствах доставки малой дальности. Еще одной проблемой было то, что до этого момента никто на международном уровне всерьез не занимался ни учетом, ни достоверной статистикой по тактическим боеприпасам, поэтому определение их количества базировалось на умозаключении аналитиков и тех скудных крупицах информации, которые просачивались через мощную завесу секретности, выстроенную национальными правительствами.