Нефертити. Роковая ошибка жены фараона - страница 33

Вскоре владыка страны появился. Он стоял на роскошно украшенной слоновой костью и золотыми пластинами колеснице и милостиво приветствовал собравшихся на площади и вокруг неё фиванцев. Высокая фигура так сияла на солнце, покрытая украшениями из драгоценных металлов и камней, что трудно было смотреть на неё, не щурясь и не отводя глаза в сторону. Словно сам бог солнца Амон-Ра спустился прямо с небес на улицы Фив. За его колесницей ехал наследник, такой же высокий и нарядный. Отец и сын начали объезжать строй войск столичного гарнизона. Бравые воины, ветераны многих кампаний, хорошо отдохнувшие за прошедшие полгода после возвращения из Финикии и Сирии, или страны Ретену, как её называли египтяне, дружно приветствовали живого бога и одновременно главнокомандующего. Фараон был доволен, но Яхмосу угодить было трудно.

   — Почему бойцы без доспехов и только с копьями без секир? И где заплечные мешки? — набросился он на командующего корпусом Рамери, старого солдата, воевавшего много лет под предводительством не только здравствующего фараона, но и его отца.

   — Но ведь это же не боевой поход, а столичный смотр, — ответил ветеран.

   — Войска должны быть готовы всегда к походу! — заорал наследник грубым голосом. — Как вернулись домой, так сразу же стало наплевать на дисциплину и воинские порядки! Учишь вас, учишь, и всё никакого толку!

   — Меня учить не надо, я сам кого хочешь выучу, как нести службу! Надо было предупредить, что экипировка войск должна быть походной! — рявкнул в ответ Рамери. Большой шрам на его левой щеке побагровел.

   — Ты на кого огрызаешься, раб? — взвизгнул Яхмос. — Палок ему, прямо сейчас!

Тутмос поморщился.

   — Прекрати, Яхмос, — оборвал он сына. — Рамери уважаемый человек. Он воевал под командованием моего отца и сейчас безупречно продолжает нести службу. Воины его корпуса отлично обучены, сыты и довольны. Хоть сейчас иди с ними в новый поход. Если мы прикажем, я уверен, что они очень быстро соберутся по-походному. Так что не надо без толку придираться, сынок, к нашим доблестным воинам. Служи верно, Рамери, и я тебя в обиду не дам! — властно закончил фараон и ткнул возничего в бок золочёным посохом, чтобы тот трогал.

Колесницы Тутмоса и его наследника покатили дальше. А когда правитель Египта усаживался на трон, то бросил стоявшему по правую руку Яхмосу:

   — Ты что, с ума сошёл, недотёпа?! Разве можно так обращаться с лучшими военачальниками? Ты ни за что ни про что оскорбил командующего «храбрецами царя», отборным войском! И уже успел нажить себе врагов среди половины столичной знати. Разве так ведёт себя мудрый правитель? А что ты будешь делать, если завтра тебе понадобятся наши ударные части для подавления заговора или бунта в столице? На кого ты в конечном итоге сможешь опереться?

   — У тебя есть сведения о заговоре? — недоверчиво спросил наследник, наклонившись к уху отца.

   — Да пожалуй, в столице не найдётся ни одного уважаемого дома, где бы тебя не порицали за грубое, просто хамское поведение по отношению к своим подданным. Ты не различаешь ни врагов, ни друзей. Мне уже известно о разговорах среди высших чиновников и родовитейшей знати Фив, тебя костерят и в хвост, и в гриву! И почти все сходятся на том, что вместо тебя лучше наследником иметь Аменхотепа.

   — Я сверну шею этому придворному франту! — прорычал Яхмос, не сдержавшись.

   — Как бы шею не свернули тебе, тупой ты носорог! — выругался Тутмос. — Я уже вижу, что поспешил, назначив тебя своим преемником и соправителем. Но, к сожалению, выбирать мне не из чего: один сын — злой дурак, бросающийся на всех подряд, как бешеный пёс, другой — ленивый кутила, которым вертит как хочет очередная любовница, а теперь жена-простолюдинка. О боги, за что вы меня так наказали?! — вздохнул фараон и дал знак рукой к началу парада.

Стройными рядами мимо трона зашагали «храбрецы царя», железная гвардия фараона. За ними покатили колесницы. На лице монарха разгладились морщины. У него было отличное войско! И он мог им гордиться. Сразу после парада начались состязания борцов, а потом всех ожидало главное зрелище дня — гонки на колесницах. В ней должны были участвовать не только воины колесничного войска