Негасимое пламя - страница 4

Собаки рванули и, подпрыгивая и рыча, потащили сани вперед. Вскоре они подъехали к маленькой еловой хибарке на самой кромке русла. Джоанна уговорила мужчину остановиться.

— Нельзя ехать во время бури, — сказала она.

— Ладно, но у меня мало еды, — ответил он.

Она промолчала. Он открыл дверь хибары, чиркнул спичкой, нашел масляную лампу и зажег ее. Джоанна вошла внутрь и огляделась, стряхивая с ресниц снег. Мебели в комнате было немного: деревянный стол, пара стульев, на полу тюфяк с двумя рваными одеялами да маленькая печка.

— Интересно, кто здесь жил? — сказала она. — Наверное, он умер или уехал.

Мужчина закрыл дверь.

— Что бы там ни было, надо развести огонь и перекусить, чтобы согреться.

Она наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Он снял шапку и шубу. Впервые за все время удалось рассмотреть его. Молодой, на вид не больше тридцати. Фигура как у атлета. Тонкие черты лица, волевой рот и подбородок, каштановые волосы. Мужественная красота. Сразу видно, что умен и хорошо воспитан. Такие в этих краях еще не встречались. Образование словно написано у него на лице. А еще проглядывала особая сдержанность в его крепко сжатых губах и цинизм во взгляде. Вероятно, ему много пришлось перенести в жизни.

Он скользнул по ней взглядом.

— Снимай шубу, парень. Придется нам здесь заночевать.

— Угу, — вздрогнув, ответила она.

Он повернулся к матрасу.

— Ляжем вместе. Так будет теплее. Возьму еще меховое одеяло из саней.

Она изо всех сил сцепила руки, но промолчала. Знала, что рано или поздно придется сказать ему, что он ошибся и встретил вовсе не мальчика. Ее охватывал ужас при воспоминании о Конраде Оуэне, о его жадных пальцах, похотливых глазах… Если все мужчины такие… Если этот тоже… Страшно было даже думать об этом. Она стояла и размышляла — какая же была глупость довериться первому встречному.

Чтобы не выказывать смущения, Джоанна склонилась над печкой и начала голыми руками разгребать угли.

— Пойду принесу дров… — сказал он.

Когда он вернулся с пучком отсыревших веток, она все еще стояла на коленях перед печкой. Голова ее покачивалась из стороны в сторону. Ее мутило, в глазах все плыло: казалось, еще немного — и она потеряет сознание. Джоанна услышала, как мужчина сказал:

— Придется как следует полить их керосином, а то не загорятся. Что это с тобой? Заболел?

Девушка попыталась что-то сказать, но вдруг завалилась на бок и принялась хватать ртом воздух.

— Ой… что-то я… совсем… плохо мне… это от голода… не трогайте меня… — забормотала она бессвязно.

Мужчина уронил дрова и опустился рядом с ней на колени. Подложив ей под плечи руку, слегка приподнял голову.

— Ничего, ничего, парень, держись… Дай-ка я на тебя посмотрю…

— Оставьте меня! — выдохнула из последних сил Джоанна, мучительно цепляясь за остатки сознания.

Мужчина не мог ничего понять. Как-то странно ведет себя этот парнишка. И вообще, какой-то он слишком уж легкий. Спутник Джоанны расстегнул ее шубу, и вдруг… рука его коснулась девичьей груди и нежной шеи. Да это вовсе не мальчик! Слабеющий голос прошептал:

— Не надо… Пожалуйста, не надо…

Значит, это девушка. Худенькая и едва живая от голода. Некоторое время он с удивлением и тревогой смотрел на нее. Такая женственная шея, длинные ресницы… И как он мог принять ее за мальчика? Разве что из-за брюк и короткой стрижки. Но откуда она взялась в этой глуши?

Женщин ему здесь только не хватало… Он и ехал-то сюда специально, чтобы спастись от женщин, от любви вообще… Бросив неприязненный взгляд на непрошеную попутчицу, мужчина достал из бокового кармана флягу и отвинтил крышку. Затем насильно влил Джоанне в рот глоток бренди. Она поперхнулась, но все же сделала глоток. И сразу к щекам ее вернулся живой цвет, сошла синева с губ. Она открыла глаза и тут же попыталась освободиться от его поддерживающей руки.

— Пустите, пожалуйста.

— Послушай, чего ты так боишься? — спросил он. — Я уже понял, что ты не мальчик. Но я не сделаю тебе ничего дурного.

Она с трудом поднялась на ноги и уставилась на него сверкающими глазами. Он окинул взглядом ее худенькую мальчишескую фигуру. Лицо его даже покраснело от досады. Резко отвернувшись от Джоанны, мужчина сказал: