Негласная карьера - страница 5

– Прости, бабушка. Пришлось помочь господину Зильбершмидту. Он огораживал курятник и попросил, чтобы я подавал гвозди.

Это помогало.

– Наш мальчик, он такой безотказный.

Впрочем, так считала не только бабушка; соседи любили его. Рюди действительно охотно помогал, чтобы потом иметь отговорку.

Впоследствии уже не требовалась и полуправда. Бабушка сама была готова тешить себя любыми иллюзиями, чтобы иметь возможность гордиться внуком. Поначалу бабушка считала его одаренным, или, как она чаще говорила, смышленым мальчиком. Он хорошо читал, писал, считал, и с физкультурой у него было все в порядке. По поведению он всегда получал «отлично». После начальной школы Рюди прекрасно сдал вступительные экзамены в гимназию. А разве кто-нибудь мог в этом усомниться? Только не бабушка.

Рюди начал запускать учебу. Но гимназические учителя были требовательны и относились к нему совсем иначе, нежели бабушка. Свое отношение они каждое полугодие выражали табельными отметками, но поколебать бабушку не могли. А если она что и взяла под сомнение, то не одаренность внука, а справедливость учителей и их педагогические способности.

– Разве можно выводить по математике за полугодие «плохо», если последняя контрольная написана «удовлетворительно»? – защищала она бедного Рюди. Он также возмущался несправедливостью, – иные работы написаны хуже некуда, – но не хотел огорчать бабушку. Да и дедушку, для которого многое значили успехи в учебе.

Достаточно было заглянуть в тетрадь по математике, чтобы убедиться в справедливости оценок, однако Рюдигер предпочитал соглашаться с бабушкой. Он вообще отличался удивительной способностью забывать неприятные факты и искренне веровать в свою мнимую правоту. Рюди в совершенство овладел этим психологическим искусством, поэтому иллюзия и реальность переплетались для него самым причудливым образом.

Однажды, когда ему было десять лет, Рюди две недели прожил у тетки в деревне на берегу Северного моря. Там он познакомился с деревенскими мальчишками и наврал им, что играет вратарем за городскую сборную школьников. Ребята ему поверили, почему бы и нет. Напридумывав футбольных историй, Рюди и сам поверил в них, так что рассказывал он уже как бы чистую правду. Он до того вжился в роль, что вполне мог продемонстрировать свое мастерство. Он и впрямь сделался непробиваемым вратарем, выдающимся голкипером. По крайней мере, на две недели.

Поммеренке пришел раньше назначенного срока. Местом встречи был выбран итальянский ресторан в центре города, неподалеку от работы.

«Зачем же я понадобился Штофферсу? – размышлял Рюдигер. – Вряд ли речь пойдет только о новом назначении. Об этом он мог бы сообщить и в своем кабинете. А если я допустил какой-то промах и он хочет меня обругать, то для этого тем более нелепо приглашать в ресторан. Так зачем же я нужен?»

Поммеренке не любит неопределенностей. Совесть у него всегда почему-то неспокойна. Скажем, он занимает руководящий пост в ведомстве по охране конституции, и ему нечего бояться полицейской патрульной машины, но стоит той приблизиться к его собственному автомобилю, как у Рюдигера замирает сердце. А ведь его новехонький «форд-гранада» в отличном состоянии, технического контроля можно было бы не бояться в любом случае. Не то что прежде, когда у дряхлого «фольксвагена» исправным был, пожалуй, лишь радиоприемник.

«Ла Сталла» считался одним из лучших ресторанов в центре города. Тут особенно удобно вести доверительные беседы, разговоры с глазу на глаз, так как столики находятся в укромных нишах. Днем здесь народу сравнительно немного, в основном здесь обедают преуспевающие коммерсанты, высокопоставленные служащие. Кухня превосходна, но и цены соответствующие.

Часть зала, просматривавшаяся непосредственно от входной двери, оказалась пустой, если не считать пожилого человека – судя по всему, итальянца. Поммеренке занял боковую нишу. По привычке он выбрал место, откуда был виден вход и большая часть зала. Официант принес меню и зажег на столе свечу, Рюдигер решил заказать пока что просто колу.

В этот момент дверь открылась и в зал вошел Штофферс. Он сразу же заметил Поммеренке, приветливо махнул рукой и направился к его столику.