Нехорошая квартира [СИ] - страница 12

— Это моя квартира, волшебник, и жить здесь будет только дружная, любящая семья. Ты такую не заведёшь даже если тебя здесь замуровать, поэтому можешь собирать свой чудо-саквояж и укатывать туда, откуда ты прикатился.

Риддл не помнил, когда последний раз кто-то смел разговаривать с ним в подобном тоне. Круцио и Авада, как уже успел выяснить взбешённый до крайности маг, на проклятую сущность не действовали. От первого Домовой испытывал приступы щекотки, второго не замечал в принципе. Поражённый последним обстоятельством Риддл даже на минуту углубился в мысли о несовершенстве излюбленного проклятия, неспособного, как оказалось, остановить сердце, если сердца, как такового, нет. В сущности, Домовой был сгустком энергии, волею сомнительной волшбы принявшей материальный вид.

Глядя на такую устойчивость к колдовству, Риддл ощутил тень запоздалого испуга, осознав, что при первом столкновении с недружелюбным квартирантом ему, пожалуй что, крепко повезло. В арсенале убеждения у тёмного волшебника оставалась только загадочная «телемаха», очередное порождение «деревенской магии», к которой Том даже начинал проникаться некоторой симпатией, несмотря на нелепую сопутствующую атрибутику.

Маг с силой потёр начинающий наливаться головной болью висок. Избавляться от такого потенциально полезного помощника категорически не хотелось. Домовой предпочитал навеки сгинуть, но не помогать тёмному магу. Ситуация выглядела патовой.

— Ты же сам мне предлагал помощь, — призывая всё своё хладнокровие, взывал к разуму духа Риддл.

— Это было до того, как я понял, какой ты на самом деле козёл, — раздражённо ответил Домовой, подтягивая колени поближе к груди и сердито звеня сдвигаемыми столовыми приборами, — какой нормальный чародей будет мясорубки на кровать подкладывать?!

Из угла кухни послышался тихий хрюк Антонина, явно через силу сдерживающего смех. Риддл кинул на него раздражённый взгляд, и Долохов поспешил соорудить на лице самое невинное выражение.

При воспоминании о сработавшей ловушке Том ощутил краткую вспышку удовольствия.

— Мне тоже есть, что тебе припомнить, — ровным голосом ответил он. — Зачем тебе именно любящая семья? — зацепился он за странный аргумент.

Домовой недовольно передернул ушами:

— Не твоё дело, колдун. Ты мне не подходишь.

— Ты бы явно спелся с Дамблдором, — в сердцах бросил Том, с неудовольствием вспоминая, как проклятый Альбус чуть не в тех же фразах отказал ему от места преподавателя в Хогвартсе. — Уж не магия ли любви тебе нужна? — с сарказмом пробормотал он.

— Не парься, тебе такое недоступно, — дух упорно разглядывал свои ноги, не поднимая глаза на мага, что последний счёл добрым знаком. Тема явно имела шансы на успех.

— Пойдём от обратного, — начал вслух рассуждать Риддл словно бы сам с собой, но при этом кидая острые взгляды на собеседника, отслеживая его реакцию, — что может дать тебе, существу, не принадлежащему к этой плоскости мира, любовь? Дополнительную силу? — заметив, как насмешливо скривились губы Домового, он продолжил:

— Очевидно, нет. Да и на кой черт сила, когда ты привязан к этим стенам? — на слове «стены» брови духа почти неуловимо дёрнулись, и Том почувствовал, что вступил на верный путь.

— Итак, стены, — Риддл в задумчивости прокрутил в пальцах волшебную палочку, загадка даже начала увлекать его, — ты сидишь в этой квартире уже не меньше пятидесяти лет и не можешь выбраться, — Домовой приподнял голову, демонстрируя на лице явный скепсис, но поневоле увлекаясь развитием риддловской мысли, которую тот излагал тихим размеренным голосом.

— Но, — маг окинул его пристальным взглядом, — твоя сущность и не предполагает свободы, ты же у нас дух-хранитель. Значит, всё, что тебе нужно — комфортные условия проживания. Итак, какой же формулой любовь связана с твоим комфортом? — Том, прищурившись, всмотрелся в стену кухни, украшенную старой, но на диво хорошо сохранившейся плиткой.

— По составу, — волшебник неприятно усмехнулся, — ты у нас скорее ближе к призраку. Про призраков мы знаем, что они боятся идти дальше, а на месте их держит негативная сила собственной смерти, которая без должной подпитки постепенно рассеивается. Тебя, судя по всему, держит любовь, — глаза Риддла вспыхнули озарением, и он торжествующе закончил: — если её нет, привязка к дому ослабевает, и ты исчезаешь.