Неистовство - страница 17

Некромант снова усмехнулся:

— Так это моя вторая форма. Я могу выглядеть человеком, но не хочу. Предпочитаю всегда быть во всеоружии, как говорится. Да и все равно я отсюда кроме как на охоту больше никуда не ухожу. А Фиа привыкла.

— Вот как, — Санас перевел взгляд на огонь. — Даже если меня схватят охотники, то увидят, что я излечился и отпустят? — парень вдруг улыбнулся. — Это же отлично! Можно спокойно идти в город!

— Долговато ты будешь «идти» туда, — осадил его Картер. — До начала Черной луны не дойдешь и попадешь на растерзание какой-нибудь неразумной нежити.

Санас виновато покосился на некроманта:

— Тогда, может, я пережду Черную ночь здесь?

— С ума сошел? — всполошилась Фиалка. — Картер в Черную луну похуже любого берсерка! Прихлопнет и не заметит!

— И что мне делать?

— Я отвезу тебя в город.

Санас удивленно посмотрел на нее, а Картер лишь приподнял бровь:

— В каком смысле — отвезешь?

— Ну, на спину мне сядет и побегу. За день доберемся.

— Такого еще не было, — снова усмехнулся некромант. — Чтобы оборотень человека на спине вез.

— Тебя это не смущает? — переспросил Сан, неуверенно косясь на девушку.

— Ну, мне будет совестно вот так отпустить тебя в лес. Пропадешь ведь. Постараюсь бежать поаккуратнее, чтобы не зашибить хрупкого человечишку, — улыбнулась она.

Сан хмыкнул и улыбнулся в ответ. Он раньше никогда бы не подумал, что сможет подружиться с некромантом и оборотнем. Как непредсказуема порой бывает судьба.

Попрощавшись с Картером, друзья вышли из пещеры.

— Когда обращусь, лягу, а ты залезешь мне на спину и обхватишь шею руками. Понял? — сказала Фиа. — И только попробуй мне хоть одну шерстинку выдрать, сожру на месте!

Санас улыбнулся и кивнул. Девушка сжалась и перекинулась черной лисицей, парень грустно посмотрел в сиреневые глаза животного:

— Спасибо, Фиалка. Я тебе очень благодарен за все.

Та кивнула и легла. Сан взобрался на лисицу и обнял ее за шею, прижавшись к ней всем телом. Лисица встала, а парень, от испуга, покрепче вцепился ей в шерсть:

— Знаешь, раньше ты казалась мне меньше!

Хищница гавкнула и рванула вперед. Санас для уверенности обхватил ее туловище ногами. Ветер развевал его пепельные волосы. Лиса ловко и уверенно петляла между камнями вниз по горе. Через какое-то время они вбежали в лес. Лапы животного быстро несли их через заросли диких растений. Санас вспомнил, как совсем недавно сам бежал по этим местам, как ощущал свободу всем существом. А теперь он уже не чувствует этого. Лес стал просто лесом, трава травой. Не было больше ни палитры запахов, ни какофонии звуков. Все стало обычным, не принося никакого упоения. Парень разочарованно вздохнул — возможно, воспоминания о том, как он был волком, останутся для него одними из самых счастливых. Какая ирония, он был нежитью, но был счастлив.

К вечеру следующего дня лисица со своим всадником стояли на окраине леса, недалеко шла дорога, ведущая через поле к родному городу. Парень слез на землю и посмотрел на спутницу:

— Спасибо, Фиалка. Я тебя не забуду.

Она тихо заскулила. Санас почесал ее за ухом:

— Это вместо рукопожатия, — грустно улыбнулся он.

Лиса подлезла носом под его руку и печально заглянула в карие глаза.

— Прощай, Фиа.

Парень отвернулся и пошел к дороге. Хищница немного проводила его взглядом и скрылась в тени леса.

Санас шел и представлял, как зайдет в дом. Как его радостно встретит семья. Как расплачется мать, как обнимет сестра. От этих мыслей на душе потеплело. Он не ел весь день, сил почти не было, но ноги уверенно шли к городу. Дома ждут. И пусть церковь его проверит. Поймут, что излечение возможно. Он и сам уже понял, что больше не волк. Путешествие по лесу его в этом убедило. Все стало таким, как раньше.

Парень подошел к воротам города, там сонно стояли два охранника. Увидев Санаса один из них приободрился:

— Откуда путь держишь?

— С посевного домика. На лошадь напали животные, поэтому иду один.

— Повезло тебе, что жив остался. Заходи.

«Похоже, не узнали, — подумал парень и прошел в город. — Хотя не удивительно, каждый день через ворота проходит и проезжает столько людей, что всех не запомнишь. А убегал я в другом обличье».