Неистовый Роланд. Песни XXVI–XLVI - страница 2
Каждый вскачь,
Каждый бьет копьем вперевес,
И один — напробой седла и панциря,
А другой — сквозь шлем и в лицо. —
Так да сгинут все злобные неистовцы,
Как под копьями кончился Бертолагий!
14 А Руджьер, а Марфиза,
Как по знаку, не ждав иной трубы,
С места в битву, и ломятся их копья,
Вырвав жизнь одному, двоим, троим.
Руджьерову острию
Подстать сам басурманский воевода,
А и он дух вон,
И за ним два других отходят к праотцам.
15 Под ударами в растерянных смятение,
А в смятении — крайняя погибель.
Майнцским мнится,
Что на них — сарацинская измена;
Мавры мечутся
И кричат про убийство и разбой;
И пошел меж ними бой — луки в руки,
Копья вперевес, клинки наголо.
Подвиги Руджьера и Марфизы
16 Налетит Руджьер то на тех, то на этих,
Что ни скок, то десять с ног, что ни взмах, то двадцать в прах;
А не менее того и красавица
Рубит вправо и губит влево.
Скольких тронет сталь,
Стольким ввек уже не встать:
Пред мечами их что шлемы, что панцири —
Как сушняк пред лесным огнем.
17 Кто видывал,
Кто слыхивал,
Как в бортном рое встает раздор,
И пчелы на пчел вылетают в бой,
Но насвистнет несытая касатка
Бить, губить, глотать тех и этих
Без числа, —
Тот узнает Руджьера и Марфизу.
18 А Рикардет и его двоюродный
По-иному пляшут меж двух племен:
Небрегут язычеством,
Держат глаз лишь на майнцской стороне.
Недаром у Ринальдова брата
Каков дух, такова и мощь,
А от майнцской ненависти
Еще вдвойне.
19 И с того же вражества
Сын Бовы, как яростный лев,
Не ленясь мечом,
Дробит шлемы, как яичные скорлупы.
А и всякий рад
Изъявить себя новым Гектором,
Если рядом — Марфиза и Руджьер,
Цвет и сила истого рыцарства.
20 Рубится Марфиза,[2]
Озирается на товарища,
И в уме верстает их силою,
И каждый — диво, каждому — хвала,
Но превыше хвал Руджьерова доблесть:
Мнится он несравненен,
Верится, не сам ли то Марс
Сшел на битву с пятого неба?
21 Диво — его удары,
Диво — не знающие промаха;
Рубится его меч Бализарда,
Сечет сталь, как бумажный лист,
Вскалывает шлемы и панцири,
Рассекает всадников до седла —
Валятся на траву
На-пол справа и на-пол слева;
22 Одним взмахом[3]
Сокрушает седока и коня;
Голова за головой летят с плеч,
Грудь за грудью валятся с туловищ;
Пятерых он разит единым разом —
А кабы поболее было веры
В ту истину, похожую на ложь,
Я начел бы и более, да нельзя:
23 Добрый наш Турпин без обмана
Гласит правду, а там хоть верь, хоть нет;
Но такое он молвит о Руджьере,
Что послушавши, всяк объявит: лжет!
А равно и перед Марфизою
Что ни воин, то как лед перед пламенем;
Как она с Руджьеровой доблести,
Так и он с нее не сводит глаз.
24 И как он ей — Марс,[4]
Так она ему мнилась бы Беллона,
Ежели бы ведал он вопреки
Виду, что не ратник она, а ратница,
И едва ли не впереспор
Они били тот подлый люд,
Чья и плоть, и кость, и кровь, и жиль
Изъявляли, кто способнее рубит.
Освобождение пленников
25 Столько духа и столько доблести
В четырех бойцах,
Что они сокрушили и тех и этих,
Что уже бегущим ничто не впрок,
Кроме пят и копыт, —
Хорошо, у кого есть конь
Не в рысь, а в скачь,
А не то несручйо биться пешему.
26 Ни кольчужника в поле, ни погонщика,
Бегут вправо — мавр, влево — Майнц,
Те бросая пленников, эти — выкуп,
Всё — тем, чей верх.
С Малагиса и Вивиана узы — прочь,
В лицах — радость, а в сердцах — вдвое,
Расторопные слуги
Тащат тюки — наземь и на возы.
27 Вдоволь там нашлось серебра
Славного сосудного чекана,
Вдоволь платий
Лучшего и тончайшего шитья,
И ковров для королевских палат,
Тканых фландрским шелком и золотом,
И другие богатства и роскошества,
Но еще и вино, и хлеб, и снедь.
28 Сняли рыцари шлемы и увидели,
Что споборником их была девица,
Ибо явлены золотые кудри
И нежное из-под забрала лицо.
Ей поклон и честь
И прошенье не утаить свое имя;
А она, меж друзей всегда учтивая,
Не замедлила сказ о себе.
Отдых у Мерлинова водоема
29 Видевши, какова она в битве,
Все глядят на нее во все глаза,
А она — на единого Руджьера:
Все слова — к нему, остальные ей ничто.
Но уже зовут их служители
К пиршественному роскошеству
Под горою, защитою от зноя,
Где был ключ, а над ключом водоем.
30 То Мерлинов ключ,[5]
Каковых четыре по целой Франции,
А под ним — водоем,
Беломраморен, глажен и блестящ.
А по ободу того водоема