Неизвестные Стругацкие: От «Града обреченного» до «"Бессильных мира сего» Черновики, рукописи, варианты - страница 12
Идя к шефу полиции, Воронин «ожидал втыка, крепкого начальственного фитиля». «Крепкого» изменяется на «шершавого».
В перечислении ужасов в Здании присутствуют «черные провалы люков, дышащие неслыханным кладбищенским зловонием». Авторы правят неточное «неслыханным» на «ледяным».
Папки с делами у следователя Воронина сначала «растрепанные», затем — «разбухшие».
Чачу а в разговоре с Ворониным называет русских «дураками». Слово слишком заезженное, и Авторы правят: «идиёты». И описание смеха Чачуа как «раскатистый хохот толстого кавказца» правят на «раскатистый хохот страшно довольного кавказца». Анекдот же про заварушку в Питере Андрей называет в черновике «нехитрым и глупым», позже — «дурацким».
Матильду Гусакову Воронин в сердцах (и мысленно) называет «старой стервой», но называть так старушку… и Авторы правят: «старую корягу».
Синагога, рядом с которым появлялось время от времени Красное Здание, была «исчерченной свастиками». Исправлено на «изрисованной свастиками». И кинотеатрик рядом — о нем упоминается, что он был оштрафован: в черновике — «за нелегальный показ порнографических фильмов», в изданиях — «за показ порнографических фильмов в ночное время». Но хоть так, хоть этак, все равно непонятно: а что, в дневное время можно? Или был там и легальный показ?
Один из военных, изображающих шахматные фигуры, в Красном Здании был украшен «массой орденов, значков, ромбов, нашивок». Позже Авторы меняют «массой» на «созвездиями».
В Красном Здании жарко полыхал камин и слышалось «уютное потрескивание пылающих дров». «Дров» правится на «поленьев».
Когда Воронин приходит в себя уже во время разговора с Кацманом и паном Ступальским, это описывалось в черновике так: «Словно соскользнула с него липкая полупрозрачная пленка кошмара…» Авторы правят и получается: «Словно лопнула и растаяла эта липкая полупрозрачная пленка кошмара…»
При допросе Кацмана напряжение и степень возмущения у обоих достигает предела. «Что было в папке?!» — кричит Андрей: «так, что у него даже что-то щелкнуло за ушами» — в черновике; «изо всех сил» — в исправленном варианте. В ответ на это: в черновике — «Изя тоже осатанел», позже — «И тут Изя сорвался».
Когда Давыдов гнал лошадь, он гикал: «усердно» — в черновике, «отчаянно» — в поздних вариантах.
Диван в редакции: в черновике — «потрепанный», в других вариантах — «пыльный».
Когда Наставник разговаривает с Ворониным о погасшем солнце, он отмечает: «Так что ретроспективно <…> эта тьма египетская будет рассматриваться уже как нормальная часть Эксперимента». Потом Авторы заменяют «нормальная» на «неотъемлемая, запрограммированная».
Кацман, повествуя о том, как он оказался в редакции в период переворота, говорит о Гейгере: «Великий вождь открыл двери тюрем». Но Кацману свойственна ирония, поэтому Авторы правят: «Великий вождь открыл двери узилищ!»
Воронин, уже господин советник, выходит из общего душа, «ступая на цыпочках». Чтобы подчеркнуть появившуюся брезгливость персонажа, Авторы правят: «…ковыляя по грязноватому кафелю и брезгливо поджимая пальцы». Чиновника, которого он встречает в раздевалке, Воронин мысленно характеризует: «Быдло». Андрей уже вполне вошел в роль господина советника, он избранный, правитель. Но ведь этот чиновничек тоже из правителей, только мелкий, пустой, суетливый. И Авторы изменяют: «Недотыкомка[5]». И снова, подчеркивая брезгливость «нового» Андрея, «истоптанная» песчаная аллейка правится на «заплеванная». А когда в размышлениях Воронина упоминается Дания («Людей накормить от пуза! Да разве же это задача? В паршивой Дании это уже умеют делать много лет»), «паршивая» правится на «задрипанную».
Добавляют Авторы выразительности и библейских ассоциаций, описывая Город. В черновике: «Неоглядная сине-зеленая пустота к западу и неоглядная желтая вертикальная твердь с узенькой полоской-уступом, на котором тянулся город, — к востоку». Исправленный вариант: «К западу — неоглядная сине-зеленая пустота — не море, не небо даже — именно пустота синевато-зеленоватого цвета. Сине-зеленое Ничто. К востоку — неоглядная, вертикально вздымающаяся желтая твердь с узкой полоской уступа, по которому тянулся Город. Желтая Стена. Желтая абсолютная Твердь. Бесконечная Пустота к западу и бесконечная Твердь к востоку».