Некого больше убивать - страница 68
— Вы знаете, Гарри, меня все-таки обманули, — сокрушенно делился через месяц после похорон Тим Янсен. Он приехал в Вегас на устроенный «Стардевом» вечер памяти Эдварда Прайда. — Какие там пять миллионов! Они только за эти недели сделали на нем миллионов сто. А то ли еще будет…
— Кто обманул, Тим? — сочувственно спрашивал Гарри.
— «Вирджиния Рекординг», «Алитер», кинокомпании, TV, всякая фото-сувенирная шушера… Но, честно говоря, я и не представлял, что Эдвард так быстро уйдет из жизни.
— Ну что тут можно сказать? Был бы я религиозным, сказал бы, что все в Божьих руках…
Ребята из Мемфиса были более точны в том, кто их обманул: ослабевшего лос-анджелесского «крестного отца» Дино Гаруччи вскоре также похоронили.
Гарри очень удивлялся, почему так легко прошла через него эта история. Он ждал для себя очередного душевного расстройства, а его почти и не кольнуло. Так… Ехал в машине, услышал по радио: «Час назад скончался великий…». Ну да, скончался. Жалко, конечно. Видел, как рядом несколько машин остановились и загудели; им тоже посочувствовал, в Вегасе, понятно, тяжело это переживать… Вот, наверное, и все…
А через три месяца Джадд Морвилл вкатил себе сверхдозу. Вывез малолетку из какой-то глуши, а его на том газетчики подловили. Гарри понял: его подловили, потому что время пришло и решили, что больше из этого наркомана ничего не выжать. А, может быть, ребятишки Келли как-то просчитались: хотели просто бодрого скандальчика, а Джадд взял и… Жалко мальчишку, талантлив был, может, даже покруче того черного из Сиэтла. Гарри сам его нашел в Нью-Йорке, привез сюда, здесь, в школе его к сцене приучали, подбирали ему партнеров. Жалко. Вот, наверное, и все…
Нет, не все. Через еще полгода в Вегас внезапно приехала Рэйчел. Гарри пришел домой, а жена сидит в его кресле на веранде и смотрит на бульвар. Что-то случилось, понял Гарри. Последние годы Рэйчел не хотела приезжать в Лас-Вегас, как он ее ни уговаривал. Действительно, случилось: Майкл привел в дом девчонку, бывшую наркоманку, какую-то немку из какого-то, черт подери, Денвила. Он ее любит. Откуда взялась она? Они познакомились у Мо Плоткина. Как зовут? Грета…
— Постой, постой… — и Гарри достал газету с фото Джадда Морвилла и его малолетки.
— Да, это она.
«Ну вот, — изнутри похолодел Гарри, — они и до меня добрались!»
Он не стал ничего ей рассказывать. И она даже не прочла статью в газете. То ли она не хотела растирать в мозгу каждый комок этой грязи, то ли понимала даже больше, чем могла узнать.
Они молча просидели допоздна на веранде, молча пошли спать, не поужинав. Утром же Рэйчел неожиданно предложила: «Знаешь что? Я давно не была на каньоне. Может быть, поедем?»
По дороге они остановились на ланч в Боулдер-сити. Рэйчел попросила заказать шампанское.
— Хочешь выпить за то, что у нашего сына появилась женщина? Давай уж сразу — за всех женщин в его жизни, — предложил Гарри.
— Давай просто: за его, за твою, за мою жизнь…
— То есть — ле Хаим!
— Ле Хаим. За жизнь.
Они приехали к Южному борту, прошли к любимому месту — ярдах в пятистах от смотровой площадки, там где гигантский камень зависает над пропастью, и, стоя на нем, всегда испытываешь страх и соблазн заглянуть вниз, за грань. Было безоблачно, и солнце пользовалось возможностью осветить каждый закоулок великой трещины. Было безветрено, а потому тихо. Птица, должно быть кондор, кружилась медленно и высоко, все кружилась и кружилась без всякой видимой цели.
— Что-то у нас не получилось, Гарри, — заговорила Рэйчел. — У нас все не получилось… Ты можешь себе представить что-нибудь, чтобы могло бы тебя очень обрадовать? Ну, очень-очень, как… щенок, подаренный в детстве… Вот и я не могу. Не так давно я думала уговорить тебя бросить все, уехать подальше — путешествовать, смотреть на мир. Как раньше. Ну и что?! Так бы и кружились, как вон та птица. Но она-то еще что-нибудь найдет, что-то высмотрит. А мы? Нам и не подняться так высоко. Нам совсем не подняться. Почему-то такая жизнь у нас выходит, что каждый день добавляется тяжести.
— Не надо, Рэйчел. Все обойдется. Я понимаю: ты расстроена. Ну, нашел себе Майкл эту потаскушку — пусть себе, поживут — расстанутся. Главное, смотри: он выровнялся, учится, живет без наркоты… Все обойдется…