Нелегал - страница 5

Угол приближался томительно медленно. Миха бежал, как во сне, когда, бывало, тщишься взлететь над асфальтом, но не получается.

Наконец угол как-то сразу оказался перед михиным носом, и он метнулся туда.

И тотчас угодил в чужие объятия.

— А! — визгнул Миха, приседая и теряя последние силы. — Нет! Я… А!

Тот, чужой, стиснул его руками и резко тряхнул.

— Что, паскудыш? — осведомился хриплый голос. — Э? Драпаешь? Драп — материя на пальто!

— Нет, — пробормотал Миха.

— Нет? — Чужак тряс его, хлопал по щекам, дергал за волосы, за уши. — Не драп? Ты разве не драпал? А драп — такая ткань. Я словарь купил, знаю.

— Николай Иванович, — сказал Миха. — Не надо.

— Николай? — переспросил голос. — Никакой не Николай… А?

Миха напрягся. Теперь он явственно слышал шаги. Преследователи приближались.

— Они, — бормотнул Миха, указывая вперед пальцем.

— Кто?

— Они… скоро уже… здесь…

— У, ты невнятен! — обрадовался чему-то чужак. — Идем.

Он обхватил Миху за талию и повлек за собой по улице. Миха шел, спотыкаясь и теряя сознание. Несколько раз ему чудилось, что он видит в темноте вспыхивающие ярко-зеленые огни, и в их свете являлось ему лицо незнакомца: сплошная линия бровей, пылающие неестественно-большие глаза, длинный нос, клоунский рот. Очень узкое смуглое лицо, похожее на физиономию черта.

Совсем близко загремел голос:

— Михаил Балашов, стойте! Вы задержаны!

Имя пронзило темноту, пролетело сквозь ночную улицу, как стрела, и вонзилось прямо в трепещущее михино сердце. Он так и обмер на руках у незнакомца.

— Это твои? — спросил тот жадно.

— Мои? — не понял Миха.

— Они же за тобой гонятся? Значит, твои!

— Да… Гоблины… — Миха хрипло вздохнул. — Черт, везде гоблины… «И сам я гоблин, — подумал он. — Если глядеть со стороны — вылитый. Можно даже и не сопротивляться, против правды не попрешь, себе дороже».

Незнакомец обхватил Миху костлявыми руками и стиснул так крепко, что у того хрустнули ребра.

Затем оба вдавились в стену и замерли.

Погоня протопала мимо, хотя улица была освещена, по крайней мере, возле угла и у перекрестка, — достаточно, чтобы разглядеть две неподвижные фигуры у стены.

— Ушли, — сказал незнакомец, выпуская Миху.

Тот перевел дух и вдруг разревелся, как маленький.

— Слезы делают человека лучше, — назидательно проговорил незнакомец. — Они даже могут проделать дырку в пространственно-временном континууме. Ты кто?

— Ну… человек, — вздохнул Миха.

— Я — Джурич Моран, — представился незнакомец. — Или Моран Джурич. Тебе как больше нравится?

— Зависит от того, что имя, а что фамилия, — ответил Миха.

— Это безразлично, — мотнул головой Моран.

— Тогда Моран.

— Почему?

— Проще.

— Тебе надо проще? — насторожился Моран.

На этот вопрос Миха не ответил. Он всхлипнул в последний раз и пробормотал:

— Я не хочу в тюрьму.

— Почему? — тотчас осведомился Моран.

— А что там делать? — Миха поднял на него красные, зареванные глаза.

— Какая разница? — удивился Моран. — Это ведь твоя жизнь. Ты в любом случае ее проживаешь.

— Я хочу проживать ее не в любом случае, а хорошо, — буркнул Миха.

— Это твоя цель? — Моран глядел на него во все глаза, как на диковину.

— Да, — признался Миха.

— Ну, и что ты будешь делать, если не пойдешь в тюрьму? — надоедливо приставал Моран.

— Слушайте, а вы кто? Инспектор по делам несовершеннолетних? — взъелся Миха.

— Я Джурич Моран, — прозвучало в ответ. — По-моему, ты это уже должен был усвоить, сосомолок.

— Что? — подскочил Миха. Как он ни был подавлен, подобное обращение вышибло из него остаток истерики.

— Я что-то не так сказал? — пожал плечами Моран. — Прости. Словарь купил совсем недавно.

Миха обмяк.

— Молокосос, — выговорил он с непонятным облегчением. — Правильно — молокосос. Вы ведь нерусский?

— Это имеет значение? — набычился Моран. — Джурич — сербское имя. Славяне, братья. Да? Ты чем таким жутким промышлял, что они за тобой гнались, а? Убийство, а?

— Ларек у чурок поджег… Да я не один был! — вскинулся Миха.

Жесткая рука Морана закрыла ему рот.

— Я не о других, я о тебе спрашиваю, — невозмутимо произнес Моран. — Ты-то поджигал?

— Да.

— Чурки — это что?

— Ну… люди такие, — немного смутился Миха. — Нерусские.