Нелетная погода для альянса - страница 34

— Чем занимаешься? — поинтересовался бывший командир, и, потянулся к графину.

— Извините, товарищ майор. Я наши традиции знаю, чту, берегу и творчески развиваю. Поэтому нарушать их не потребно. Разливает младший по чину. Себе больше, остальным как уж достанется, — остановил его Анатолий и наполнил рюмки.

— Молодец, — подмигнул его тезка, — на традициях вся наша армия держится. А ты откуда здесь?

— На конкурс в Москву приехал. Вошел в десятку лучших по номинации бытовая фотография. Завтра домой возвращаюсь, вот и решил по Москве побродить.

— Помню, ты же еще в дивизионе в газете свои фотографии и заметки размещал. Минуточку.

Майор достал из небольшой сумки небольшой фотоальбом и показал всем собравшимся. — Вот эти снимки в нашей батарее, как раз Анатолий делал.

— Качественно, художественно, — оценили пэвэошники. — О, Вить, ты оказывается, служил с самим фотохудожником. Теперь можешь в мемуарах отметить. Мол, однажды мне посчастливилось встретиться с знаменитым фотохудожником в боевой обстановке. Над нами в тот день реяли вражеские бомбовозы и штурмовики, а, мы мужественно продолжали без устали их посылать по нужному азимуту…

Так в шуточной беседе незаметно стерлись все должностные границы. Подполковник принялся расспрашивать его о биографии. Да какая она может быть у обычного гражданина, родившегося, и служившего еще во времена СССР? Правда, его усиленно начали рушить в окружении Горбачева. Полтора года оставалось просуществовать. Авиационный техникум, затем после службы в армии, институт. Работа фотографом в газете. Одновременно писал статьи. Как и положено, развал страны встретил с сожалением. Оторопел, когда командир расчета наведения мрачно сказал, что гвардейский дивизион недавно расформировали. Все комплексы вывезли в неизвестном направлении. Городок, стартовые позиции все теперь оказалось брошенным. Лишь банды мародеров выдирают все, что только можно. Одним словом — измена. Дальний гарнизон в глубине карельских лесов, прозванный пэвэошными острословами почему — то «Тайванем», прекратил свое существование.

— Да, за такое надо сразу вешать без суда и следствия! — возмутился ошарашенный Анатолий, — наш дивизион прикрывал фактически весь северный фланг и Ленинград! Наши С- 200 всю Финляндию поперек могли простреливать. Хотя она считается по недоразумению нейтральной, а натовцы там себя, словно дома чувствовали. Теперь же любой враг пройдет! Я же помню, сколько раз мы держали на прицеле натовские разведчики и бомберы. Раза четыре Б-52 вдоль границы ходили. Лично цели сопровождал! В случае чего, разнесли бы их вдребезги!

— Постоянно крутились гады, покою никогда от них не было, — мрачно кивнул бывший командир расчета, — так хочется теперь за это спросить кое с кого!

— Отставить сопли, господа пэвэошники, — хмыкнул подполковник, — не вы одни в таком состоянии. У Сергея точно такая же ситуаевина в дивизионе. От нашего полка одни огрызки остались. После вывода из ГСВГ восемьдесят процентов офицеров уволили. Фактически, выгнали без средств к существованию. В чистом поле жили в палатках с семьями. Почти у всех малые дети. Вспомнишь, волосы дыбом до сих пор стоят. Питались все из полевых кухонь. Продукты поставляли нам, чуть ли не сороковых годов закладки на хранение. Но, службу продолжали нести, как положено. Личный состав держался. Думали, что такие неурядицы временно. Помню, приезжали американцы и европейцы с контролем. А, мы все под открытым небом. Ходили суки, даже своей радости от нашего унижения не скрывали. Одному янкелю я чуть в харю не засветил. Зря меня ребята удержали. Практически издевался над нами. Но, ничего, скоро поквитаемся! Посмотрим, кто кого мордой в грязь макнет!

— Я бы не отказался от такой радости, — вздохнул Анатолий, — зря, что ли я срочную проходил на переднем рубеже. По большому счету современная война идет только между двумя родами войск — авиацией и зенитчиками. Кто кого первым нагнет, тот и победит в конечном итоге. Сегодня пехота, танки всего лишь для поддержки и охраны тыла сил ПВО служат. Да, и, присягу давал защищать Родину.