Нельзя забывать - страница 6

Жил он не как все: не ходил в кино, не бывал в гостях, не играл ни в какие игры. И, по-честному сказать, он мне не нравился. Я его даже немного побаивался. Одно привлекало меня — его любовь к рыбалке. Почти каждую субботу он уходил на Томь, ночевал где-то один, на берегу, а чуть свет закидывал удочки. Возвращался он всегда с уловом и всю рыбу отдавал маме. Мама варила уху для него и для нас.

Свою большую комнату он разгородил на две части книжными полками и устроил себе маленькую спаленку. Как-то поздно вечером я решил посмотреть, что он делает. Снял ботинки и неслышно стал пробираться наверх. Он сидел спиной к двери и что-то писал. Я старался двигаться бесшумно, но он всё же услышал меня обернулся:

— Тебе что-нибудь нужно?

— Я только посмотреть…

— Ну смотри, — сказал он серьёзно и снова занялся своим делом. Но мне уже расхотелось смотреть.

Вообще, все в нашем доме относились к нему с уважением. Одна Нюра разговаривала с Кириллом Петровичем насмешливо и даже грубо. Это было тем более удивительно, что он ведь был когда-то её учителем. Я слышал такой разговор между ними:

— Что это вы всё пишите?

— Книгу.

— Разве мало на свете книг?

— Такой ещё нет.

— Вы уверены?

— Вполне.

В голосе её, когда она говорила с ним, слышалась насмешка.

«За что она его так не любит? — удивлялся я. — И почему он ей всё спускает?» А она продолжала задираться. Говорила сердито:

— Почему вы так много курите?

— Могу бросить, если не нравится…

— Слабо!

— Если решу — брошу.

— Трудно решить?

— Пожалуй.

— А я хочу, чтобы вы бросили… Хочу!..

Я думал, что он возмутится, но он покорно и вежливо сказал:

— Ну что ж — я брошу, если ты хочешь.

И, самое удивительное, он, правда, перестал курить. Взял и перестал, хотя я слышал, что от этой плохой привычки не так-то легко отделаться. Тоже непонятные, хотя совсем другие отношения сложились у Кирилла Петровича с отцом. Почти каждую субботу отец поднимался к Кириллу Петровичу и оставался у него около часа. О чём они там говорили — не знаю, но возвращался отец, торжественно держа в руках книгу. Потом он читал её вечерами, не торопясь. Эти чтения были неким священнодействием — отец умывался после работы, переодевался во всё чистое, причёсывал мокрые волосы. Сняв сапоги, он надевал шерстяные носки, садился за стол и раскрывал перед собой книгу. В доме всё затихало:

— Отец читает!

А до того, как у нас поселился Кирилл Петрович, отец вообще книг не любил, особенно презрительно относился к романам:

— Это для молоденьких. Нам такое ни к чему.

Тем более непривычно было видеть, что теперь он каждый вечер сидел за чтением. Книги были сплошь исторические, в том числе и романы.

Отец и мама никогда не ссорились, но недовольство друг другом случалось.

— Всё читаешь? — спросила его как-то вечером мама. — Глаза испортишь…

— Не твоя забота, — нахмурился отец.

— Что-то поздно ты за чтение взялся.

— В детстве не успел.

Мама ничего не ответила. На этом разговор, как будто, окончился, но я понимал, что он продолжается.

Благодаря чтению отец забросил свои полочки и этажерки. Как-то в воскресенье мама проговорила, ни к кому не обращаясь:

— Сегодня я на базар не пойду.

Отец вопросительно посмотрел на маму.

— Не с чем идти, — вздохнула она.

Отец тоже вздохнул, но промолчал.

Между прочим, он и Нюру пытался приохотить к истории.

— На-ка, почитай… Хорошо написано.

Сестра взяла книгу, повертела в руках и фыркнула:

— Киевская Русь… Грекова? Неужели это тебе интересно?

— Очень даже… Как же — наша, Русская земля.

— И всё ты понимаешь?

Отец серьёзно покачал головой:

— Не всё… Приходится у Кирилла Петровича спрашивать…

Однажды он отодвинул книгу, поправил очки и строго спросил Нюру:

— В каком году Курбский бежал в Литву?

— Не знаю, — усмехнулась сестра.

— Почему? — ещё строже продолжал отец.

— Забыла, а может быть, не проходили…

— Как же это не проходили?

— Сдался тебе этот князь? Ну сбежал и сбежал, подумаешь — важность…

— Свою-то историю мы должны знать? Или не должны?

— Должны, — согласилась Нюра, — но всех пустяков в голове не удержишь…

— Письмо Грозного Курбскому — это не пустяк… Вот Кирилл Петрович наверняка знает, в каком году…