Немцы и калмыки 1942-1945 - страница 16

Даже женщины и подростки должны нести «тяжкое бремя невыносимого труда при недопустимо низких оплате и питании».

Дальнейшее развитие колхозных и совхозных условий Рихтгофен обрисовывал в самых чёрных красках, поскольку практически такая экономика для него не имела будущего: cнижение производительности вело автоматически к наказаниям или даже репрессиям и ещё более ухудшало положение, а повышение производительности — в духе Стахановского движения — вело к немедленному повышению рабочих норм и тем самым к безжалостной эксплуатации.

Все эти усилия служили — по мнению Рихтгофена — не интересам трудящихся и улучшению жизни, а наоборот — укреплению власти Сталинского режима, становлению гигантской военной промышленности и, в конечном счёте, осуществлению идеологических и империалистических целей большевизма.

Конечно, совсем не просто сравнивать такие немецкие тезисы с советскими аргументами и тем более пытаться свести их к одному общему знаменателю. Но можно с полной уверенностью сказать, что те, кто пытался помешать всё более крепнущему немецко-калмыцкому сотрудничеству должны были обращаться к другим лозунгам, а не к таким, как «благодаря колхозной системе мы получили беззаботную и богатую жизнь», а калмыки — «небывалый расцвет экономики и культуры».

Сегодня уже ни для кого не секрет, что именно организация колхозного строя стала одной из главнейших причин недовольства советской системой.

Немецкие документы подтверждают снова и снова, что сельское население в оккупированных районах Калмыкии как и на всей советской территории ничего более не желало так страстно как немедленного роспуска ненавистных колхозов и наделения собственной землёй.

Хорошее отношение калмыков к немцам тем не менее было подвержено и известным испытаниям не только по причине влияния советских властей с восточной стороны фронта, но и по причине тех или иных решений уже немецких властей, которые, правда, в значительной мере определялись военной ситуацией.

Настроение населения, которое главным образом жило сельским хозяйством, прежде всего скотоводством, в небольшой мере рыболовством, в некоторых крупных сёлах от мелких предприятий, зависело прежде всего от решения аграрного вопроса. С большим удовлетворением, как и в других регионах, в Калмыкии было воспринято извещение о необходимости ликвидации колхозного строя.

«Огромное впечатление» и большой восторг вызвало и заверение, что калмыки сохранят за собой свои пастбища и могут выращивать скота, сколько они захотят.

Тем не менее, имевшая место во фронтовых штабах твёрдая воля идти навстречу пожеланиям населения, не всегда совпадала с планами экономических служб, которые прежде всего были заинтересованы в максимальном использовании возможностей регионов, хотя и эти службы не могли игнорировать политический расчёт.

За наступавшими частями 16-й мотопехотной дивизии сразу следовали службы экономических подразделений, в данном случае отдел Ф8, который отвечал за организацию снабженческих предприятий и сельского хозяйства в полосе действия 4-й танковой армии, т.е. в оккупированных районах Сталинградской области и Калмыкии до берегов Маныча.

По распоряжению командира экономической части 4-й ТА полковника Ничке в начале сентября 1942 года сотрудниками части Ф8 вместе с представителями 13-го технического батальона и команды регистрации и учёта была предпринята инспекционная поездка в район Заветное — Ремонтное — Элиста, которая привела к неутешительным выводам по поводу очень скромных хозяйственных возможностей в регионе.

Небольшие обрабатывающие предприятия в Элисте и более крупных сёлах — кроме предприятий по переработке сельхозпродукции, ветряные или дизельные мельницы, молочные цеха, несколько кожевенных цехов, цехов по обработке шерсти, производству мыла, кирпича, небольшая пилорама в Элисте и солянной рудник севернее Маныча — едва ли могли покрыть потребности оперировавших здесь немецких частей и были сразу переданы в компетенцию дивизии.

Зерноводство в редких водных районах было незначительным и только едва удовлетворяло нужды населения; в любом случае о поставках зерна или фруктов в 1942 году речи быть не могло.