Немецкие шванки и народные книги XVI века - страница 14

Случай этот произошел, как утверждают честные люди, в году от Рождества Христова тысяча пятьсот шестом. Ехал во Франкфурт на ярмарку один купец, и выпал у него из седла кошель, в котором было восемьсот гульденов. А по дороге шел плотник — и нашел кошель, и подобрал его, и понес к себе домой. Придя же домой, открыл кошель, увидел, что там лежит, и решил его пока припрятать на случай, если кто-нибудь станет искать. А на следующее воскресенье священник той деревеньки, где жил плотник, провозгласил с амвона: потеряны восемьсот гульденов, и нашедшему их обещана награда в сто гульденов, ежели он их вернет. А плотник в тот день не ходил в церковь и услышал об этом от жены за завтраком. «Ах, — воскликнула она, — вот найти бы нам этот кошель, тогда б и сто гульденов нам достались!» Муж ответил ей: «Ступай, жена, наверх, в нашу спальню, там, под скамьей у стола, на каменной приступочке, найдешь кожаный кошель, вот и тащи его сюда». Жена так и сделала. Плотник открыл кошель — и было там восемьсот гульденов, как и сказал священник. И пошел он к священнику и спросил, верно ли ему передали, что нашедшему деньги дадут в награду сто гульденов. Священник говорит: «Верно». — «Зови-ка купца, — воскликнул плотник, — деньги у меня!» Купец обрадовался, прослышав о находке, и поспешил к ним. Пересчитав деньги, он кинул пять гульденов плотнику и сказал: «Вот тебе пять гульденов от меня в подарок, а сто ты уже взял без спросу сам, потому что в кошеле было ровно девятьсот гульденов». Плотник ответил: «Я не таков, ни единого гульдена я не взял, не то что сотни, я человек верующий». А раз пошел такой спор, то решать его пришлось в суде. Заседали несколько дней, и к часу объявления приговора собралось множество народу, всем хотелось услышать, как решится дело. И спросили купца, правду ли говорит он и может ли присягнуть, что потерял ровно девятьсот гульденов. И купец говорит: «Да». И велит ему судья: «Подними руку и присягни». И купец присягнул. А потом спросили у плотника, может ли он присягнуть, что нашел не больше восьмисот гульденов. И плотник тоже сказал «да» и присягнул. И решил судья, что правы оба, — и купец, потерявший девятьсот гульденов, и плотник, нашедший восемьсот. А раз так, то надобно купцу поискать человека, нашедшего девятьсот гульденов, кошель-то, видать, выходит, не его, раз он не смог назвать верную сумму, и плотник вправе распоряжаться находкой по своему усмотрению, пока не объявится тот, кто потерял как раз восемьсот. И всем пришелся по сердцу такой приговор, и был он справедлив, потому что зло наказало само себя, и подтвердилась присказка: «Кто много хочет, тот мало получит».

А вот еще один справедливый приговор. Один греческий тиран по имени Пиллус придумал в подарок другому тирану, Фаларису,[9] новое орудие пытки, призванное казнить, равно как и устрашать злодеев. Отлили из меди быка, внутри полого, с дверцей в боку: туда надлежало помещать несчастного истязуемого. Под изваянием же задумано было развести огонь, чтобы медь постепенно накалялась, несчастный терзался и кричал от боли, как бык. Однако Фаларис ужаснулся жестокому изобретению Пиллуса,[10] и, как пишет Оросий,[11] втолкнул в узилище самого изобретателя, и проверил, разводя под медным быком огонь, похож ли голос Пиллуса на бычий.

Один дворянин, владеющий несколькими деревеньками, призвал к себе двух ученых мужей, докторов, и загадал им следующую загадку: «Ежели дворянину принадлежат деревни и жители деревень, то не означает ли это, что ему же принадлежит и все добро деревенских жителей?» И добавил, что тому ученому мужу, разгадка которого будет верна, он подарит лошадь ценою примерно в сорок гульденов. Первый доктор сказал: «Нет, добро этих людей дворянину не принадлежит». Второй возразил ему: «Отчего же? Как же может добро не принадлежать тому, кому „принадлежат владельцы этого добра?“ И был одарен за лукавый ответ лошадью. А первый ученый муж, сказавший сущую правду, посетовал в рифму:

Затеял один горожанин судебную тяжбу, и пошел, как водится, к судье, и преподнес ему в дар повозку, а может, и карету. Но когда тот, с кем он судился, прослышал о таком даре, он сам пошел к судье и преподнес ему пару запряжных. А когда дело дошло до приговора, то вынесен он был отнюдь не в пользу того, кто преподнес карету. И сказал проигравший: „Ах, карета моя, карета, по какой кривой дорожке ты покатилась“. Судья же, услыхав такое, возразил: „Карета сама не катится, она едет туда, куда лошади везут ее“. Так вот судьи и стряпчие принимают подношения, и бахвалятся, и сулят скорый успех, и обещают за мзду выиграть любое дело, — да вслед за одною мздой ждут другой, — а уж прореху в законе всегда отыщут. О них-то, видать, и сказал Исайя: „Горе вам, выдающие белое за черное, а черное за белое, горе вам, ведущие себя не по-людски“.