Ненаглядный мой граф, или итальянские приключения Катерины - страница 5

позвала итальянца:

– Вене куа (иди сюда)!

Тот обрадованно подскочил к ней. Катя показала рукой

на сумку, мол, бери и пошли. Но он схватил Катю за руку

и потащил к своей машине, которая стояла недалеко.

– А сумку кто будет тащить? – недовольно бурчала

Катя, идя следом с тяжелым багажом.

Пока ехали, Катя с опаской поглядывала на мужчину,

но он не делал никаких поползновений, и она успокои-

лась. Она прикинула, что если он начнет приставать, то

она этого мужичка одной рукой поборет. А что ей оста-

валось делать? Не ночевать же на улице, в чужой стране,

не зная ни языка, ни их порядков. Как спросить, где ту-

алет, а где столовая? Хотя на столовую денег нет, она все

до копейки отдала тому парню из турфирмы с его выпа-

дающими в улыбке зубами. Итальянец что-то рассказы-

вал на совершенно непонятном языке, а Катя иногда ки-

вала головой и повторяла некоторые слова, делая вид, что

она что-то понимает.

Уже совсем стемнело, когда они подъехали к краси-

вому двухэтажному дому. Окна были закрыты решетча-

тыми ставнями, а дверь в дом открыта. На первом этаже

оказался гараж, куда они въехали. Выйдя из машины, по-

шли на второй этаж по ступенькам, выложенным серой с

белыми разводами плиткой. Как бы прочитав мысли Ка-

ти, мужчина взял у нее сумку и побежал по ступенькам

впереди нее, открывая дверь в жилую часть дома. По-

ставив сумку у двери в коридоре, он направился к кухне.

Катя пошла за ним. Кухня была маленькая и неуютная.

За небольшим столом сидели двое стариков. Они сидели

на стульях, как два лохматых воробья, и смотрели стояв-

ший в углу телевизор. Катя подошла к старикам, пожала

им руки, по-русски сказала:

– Здрасьте, очень приятно.

Старики повернули головы в сторону мужчины: что

это она там говорит?

– Это мои родители. Им нужен уход, и, если хочешь,

оставайся у нас, – сказал он.

Катя ничего не поняла, но по добродушным лицам

стариков было видно, что ее не выгоняют и даже, кажет-

ся, рады.

– Сейчас ты приготовишь ужин, – сказал мужчина,

суетливо доставая макароны и томат.

Катя смотрела на это «изобилие» и думала, что же

можно из этого приготовить. Она не любила готовить.

Дома этим занимался отец. Это его хобби. Он вообще бы

жил на кухне, если бы ему позволили. Но Кате казалось,

что ему трудно заниматься стряпней в его-то возрасте, и

иногда она выпроваживала его из кухни и готовила что-

нибудь сама. Это было не так вкусно, как у отца, но он

всегда хвалил ее.

– А, э¼ – Катя хотела спросить, где кастрюля, но

мужчина уже бежал к ней с кастрюлей в руках и что-то

говорил. А говорил он:

– Меня зовут Бепе, если ты еще не поняла, вот тебе

кастрюля, здесь вода, здесь плита.

Катя налила воду и поставила кастрюлю на огонь.

«Что это за слово – “бепе”? Он его уже несколько

раз сегодня произнес». Когда макароны, смазанные олив-

ковым маслом, томатом и присыпанные тертым сыром,

были съедены, старики встали и пошли в свою комнату,

почему-то назвав ее камерой. Катя помыла тарелки, уб-

рала со стола, протерла печь и вопросительно посмотре-

ла на Бепе. Тот взял ее за руку и повел в комнату напро-

тив кухни. Почти всю ее занимала широченная кровать.

Над кроватью висел портрет Девы Марии с младенцем

на руках. Катя задержала взгляд на ребеночке. Он был

настолько очарователен, что на него хотелось смотреть

и смотреть. Наконец оторвав взгляд от изображения на

портрете, Катя обвела взглядом всю комнату. Под стеной

ежился шифоньер, возле кровати по бокам – две тум-

бочки. И это вся обстановка. Белые пустые стены, а воз-

ле кровати – маленький потрепанный коврик. Никаких

ковров, картин, цветов. На окнах – маленькие дешевые

занавесочки. Катя была ошарашена. Она никогда, ни за

что не могла подумать, что в Италии живут так бедно.

Она-то думала, что здесь все богачи.

Бепе показал рукой на край кровати, мол, здесь бу-

дешь спать.

– А я здесь, рядом, – и стал раздеваться.

Катя испуганно посмотрела на него: что это он соби-

рается делать? Она хотела закричать на него и выгнать

из комнаты, но вовремя вспомнила, что выгнать могут ее,

и прикусила язык. Не раздеваясь, она прилегла с краю,

отвернувшись от Бепе. А он, раздевшись до трусов, под-

полз к ней под бок и жалобно попросил: