Ненавижу некромантов! (Драконов тоже ) - страница 10

Обида раздирала меня, словно острые кошачьи когти. Раз в жизни я решила довериться ему, своему врагу, надеясь, что все будет хорошо, что я получу желанную свободу. Но нет! Он все испортил! И еще сейчас говорит, что не будет оправдываться?! Неужели было сложно сказать: “Прости, Вирья?”

— Знаешь, что? Я больше не собираюсь таскаться за тобой, словно ручная собачонка! Проводи свои ритуалы в одиночестве! И да! Бабка — это твоя проблема. Не моя! Потому что идея была твоя! И ответственный за ритуал тоже был ты! Я, уж прости, в этой области ничего не понимаю, да и не хочу понимать! Но если я делаю что-то, то делаю на совесть, в отличие от некоторых! — сказала я, съедаемая удушливым гневом. Он выплескивался теперь через край, словно сбежавшее молоко из глиняного кувшина.

Некромант смотрел на меня, зло сощурив взгляд.

— А как же договор? Или собираешься за меня замуж выйти? — язвительно отозвался он.

— Ни за что! Но я справлюсь и без твоей помощи! Найду, как разорвать эту дурацкую бумажку. Или за кого другого замуж выйду раньше! Тайно, да! А ты сиди в своем склепе и разговаривай с покойниками хоть до скончания веков! — крикнула я и, развернувшись, выбежала из склепа.

Злые слезы градом катились по щекам, а грязь с кладбищенской тропки пачкала подол длинной юбки. Я не понимала, что со мной творилось. Мое бывшее ранее ледяное спокойствие дало трещину, словно что-то надломилось во мне. Дурацкий некромант! Стоит себе спокойный, как скала, лишь насмешливо щурится и кривит губы! Тоже мне, всемогущий наш… Как ошибаться, так первый! А как отвечать, так его нет! Считает, что раз я девушка, и боюсь всякой этой труповщины, то я слабохарактерная дура? Что можно махнуть рукой и не считаться с моим мнением? Да. Я не могу стоять с таким же ледяным выражением на лице и сохранять нерушимое спокойствие, даже когда вокруг рушится весь мир. Но я тоже человек! И я тоже маг, и чего-то стою! Пусть он не думает, что можно просто так наплевать на меня, списывая со счетов. Не будет он передо мной оправдываться! Ха! Да он мне вообще не нужен! Зря только повелась на этот развод с кладбищем, нужно было самой действовать, а не слушать его дурацкие предложения!

Уже вбежав в академию, я посмотрела на тонкие наручные часы. Было семь утра. Пора отправляться на завтрак. Опять с этим кладбищем я буду выглядеть как свежеподнятая зомби.

— Вирья? Ты откуда в таком виде? — толстенький Ворк притормозил меня за руку у самых дверей столовой, откуда доносился просто упоительный аромат блинчиков с вишней и кофе.

Я спешно вытерла остатки слез с лица, надеясь, что друг ничего не заметил.

— Да так…Гуляла. Дышала свежим воздухом! — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более ровно.

Ворк покачал головой.

— Тебя все обыскались… Час назад приехал твой отец, с каким-то мужиком. Заглянули в твою комнату, но тебя не нашли. Твоя соседка сказала, что тебя не было всю ночь.

Я похолодела от ужаса. Еще не хватало, чтобы отец узнал о моих ночных походах!

— Где он? — спросила я, уже начиная думать как буду выкручиваться.

— Кажется, они пошли в кабинет к ректору.

Я кивнула и, подхватив испачканный подол юбки, помчалась на второй этаж академии, где находился ректорский кабинет. Нечасто я его посещала. Однако, сегодня, видимо, придется.

У самых дверей притормозила, услышав голоса. Один из них был мне знаком. Папа точно был там. Я сделала пару шумных вдохов, пытаясь успокоиться и, затем, все же решившись, постучала.

— Войдите! — послышалось с той стороны, и я, раскрыв дверь, прошла внутрь.

Стоило мне только зайти, как я столкнулась с полным холодного неодобрения взглядом отца. Он сидел, удобно устроившись в кресле, держа в руках небольшую фарфоровую пиалку с ароматным чаем. Напротив него, на диванчике у стены, расположились ректор и еще один господин, худой и бледный, которого я не знала. Они с любопытством смотрели на меня, заставляя нервничать и невольно одергивать испачканную юбку.

— Ну здравствуй, дочь. — отец поднялся, просверливая меня суровым взглядом. Он был таким же, как и всегда, только, может, чуточку более уставшим. Высокий и мощный, с пушистой светлой бородой и аккуратной стрижкой, он производил на окружающих обычно довольно пугающее впечатление. Особенно, когда один раз, при васторийской делегации, случайно, ради забавы, согнул и разогнул лошадиную подкову… Я же знала, что в душе он был очень добрым, играл со мной в детстве, устраивал “уроки выживания” в лесу, куда мы отправлялись на пару дней с палаткой, чтобы насладиться природой, запахом костра и свободой от этикета и условностей. Однако, он мог быть и очень суровым. Особенно, если он считал, что эта суровость будет справедливой. Именно ее я боялась сейчас, невольно осознавая, что все же, хоть и немного, но виновата перед ним.