Ненавижу некромантов! (Драконов тоже ) - страница 8

— И то верно. — усмехнулся парень и мы пошли дальше.

Уже у самого склепа я невольно дала слабину. Вспомнился больно жуткий облик бабули. Ее скрюченные пальцы, высохшая морщинистая кожа на лице, крючковатый нос, горящий мистическим мертвым огнем взгляд…

— Слушай, может, я не пойду? — я застыла у дверей, невольно пятясь назад.

Некромант изумленно изогнул смоляную бровь.

— Что? Уже затряслись поджилки? — сказал он. — Чему вас там учат на этой боевой магии “для девочек”? Применять файеры против хомячков? Ставить защитные щиты на холодильник и шкаф с конфетами?

— Знаешь что! — фыркнула я, и, сжав кулаки, шагнула внутрь, за двери склепа. Те надрывно бамкнули, едва мы оказались оба внутри.

— Я уже начинаю привыкать к этому месту… — невольно прошептала я, вспоминая наши прошлые приключения и с опаской косясь на знакомый мне саркофаг.

— Не знаю, о чем ты… Я вот уже давно привык… — некромант подошел к месту упокоения бабули и, закусив губу от усилия, сдвинул крышку.

— Вот это номер… — протянул он, замерев у саркофага.

— Что там, что? — я невольно подошла ближе, заглянув в каменное нутро саркофага, источавшего сладковато-кислый трупный запах.

Бабки внутри не было.

3.

Тем временем ведьма Семи Болот мирно пила чай, прихлебывая его из фарфорового блюдечка и закусывая его маковой баранкой. Напротив нее, развалившись в кресле, в домашнем цветастом халате, сидел худощавый иссохший старик. На носу его, горбатом и кривом, красовалась огромная бородавка. Изредка он выдыхал аккуратные дымные колечки, закуривая темную глиняную трубку, украшенную на ручке изображением мелкой черепушки.

— Ну что, старая! Рассказывай, как тебе от проклятия спастись удалось? — хриплым голосом заговорил старик.

Бабка поставила блюдечко с чаем на невысокий столик, стоявший меж ними, и подняла полные лукавства глаза на своего давнего друга.

- Да очень просто… Двое дураков ко мне зашли! Они и освободили… — ответила ведьма.

Старик отложил даже трубку подальше.

— Недоговариваешь чего-то, голубушка! Ни в жизнь не поверю, чтобы твое заклятие, пригвоздившее тебя к гробу на тысячи лет, вдруг обычные люди сняли.

Бабка усмехнулась.

— Так то не люди! То — студенты. Один некромаг, а другая маг боевой… Только вот не знали они, кто я. Так и приняли проклятие мое на себя, пообещав яд драконий волхву снести, что меня заколдовал. Говорю же — простофили!

Старик одобрительно покачал головой, даже языком зацокал.

— Вот дела! Столько лет никому не нужна была, в старом склепе ни жива, ни мертва, времечко коротала, а тут вдруг понадобилась!

— А я всегда пользовалась популярностью в особых кругах! — не упустила возможности похвастаться бабуля, убрав седую прядку за ухо.

— Ты-то?! Да не смеши меня, родненькая! — дед снова закурил, наполняя комнату удушливым дымом. — Лучше скажи мне, что с этими двумя теперь станет, коли яд дракона не найдут? Да и ты сама, чем заниматься собираешься?

Ведьма задумалась. Делиться своими личными планами она не хотела, а потому лишь скромно махнула рукой.

— Я-то? Да есть у меня одно дельце незавершенное. Им и займусь. А что касается олухов этих, то тут сложнее получается… — сказала старуха.

— Неужели? Ну-ка, ну-ка… Поделись. А то мне даже интересно стало, куда там дальше история эта зайдет…

Бабка наморщила лоб, словно съела кислый лимон.

— Да примут они на себя мою участь, ежели через три месяца не найдут волхва и яд ему не отдадут. Иначе — все… Я — то сама найти его так и не сумела. Хотя обещана мне была молодость и краса неземная. Уж сколько слезок пролила, уж сколько душ поизводила! Нет! Не сумела. Лишь в ответ поплатилась своей свободушкой… Что бы сдох что ли поскорее волхв этот! Желательно, в страшных мучениях.

— Да, несладко тебе пришлось…

— Зато сейчас хорошо! Я помимо тебя еще хочу пару знакомых навестить. Соскучилась — страсть как! Ну и того… Скажи, с танцами как дело сейчас в мире обстоит?

— С танцами?

— Хочу молодость вспомнить! Прекрасные пиры, балы, музыка… Скрипка и арфы… Кружатся дамы в роскошных нарядах, кавалеры приглашают на танец… — размечталась ведьма.

Старик же усмехнулся.

— Кто ж тебя, старую, на танец пригласит?