Ненецкое оленеводство в XX - начале XXI века - страница 4

.

Постоянные передвижения самоедов в XVII в. по Березовскому, Пустозерскому и Мангазейскому уездам не давали возможности русским властям определить четкие границы территории кочевания отдельных родов. В «Отписке березовского воеводы М. Квашнина в Сибирский приказ о нападениях самоедов на русских и остяков» 1644 г. о местах проживания самоедов говорится обобщенно: «Приезжает… на Обдорь в зимнее время каменная и карачейская самоядь, которые живут летом подле Мангазеинское море и по край реки Оби ниже Обдора на островах…» [25].

Северной границей самоедских кочевий были в то время две реки с названием Сѐ-яха, протекающие по центральной части п-ова Ямал. Западная Сѐ-яха (по-русски — Мутная), вытекая из оз. Нѐй-то (Мал-то) впадает в р. Морды-яха (Мурты-яха), впадающую в залив Карского моря Мутный Шар. Восточная Сѐ-яха (по-русски — Зелѐная) — берет начало от другого оз. Нѐй-то и впадает в Обскую губу. По этим рекам и системе озер Нѐй-то между ними проходил волок, как один из участков морского хода русских промышленников на Мангазею. В документах начала XVII в. говорится, что «по обе стороны Мутные реки временами кочует самоядь Карачея» [26]. Зеленая река, по данным С.В. Бахрушина, носила в то время название Сѐ-Яга-Бануйта, т. е. «проходная река племени Вануйта» [27].

На северо-востоке граница кочевий ненцев сдвинулась в XVII в. далеко вглубь Мангазейского уезда, и проходила по р. Мессо, носившей тогда название Кровавой [28]. В междуречье Таза и Енисея кочевали в то время тундровые энцы или мангазейская «самоядь». Ареалом их кочевий была тундра и северная тайга от бассейна Нижнего и Среднего Таза на югозападе до правобережья Енисея и Енисейского залива — на северовостоке. К северо-востоку от Среднего и Верхнего Таза, через водораздел Таза и Енисея кочевали лесные энцы или туруханская «самоядь» [29].

Переселение обдорских ненцев в междуречье Таза и Енисея было вызвано экономическими причинами — поиском новых охотничьих угодий и нежеланием платить ясак. Переселение шло волнообразно. Первые ненцы в этом регионе были отмечены в русских документах 1634, 1636 и 1657 гг. Они бежали в отдаленные тундры от ясачных сборщиков. Когда в 1670-м г. на Тазу не стало хлеба, из-за переноса г. Мангазея на р. Турухан, уже значительная часть тазовских ненцев перекочевала в низовья Енисея [30].

Попытки ненцев вытеснить энцев с их исконной территории приводили к военным столкновениям между этими народами. В результате войн многие энцы откочевали на правый берег Енисея. Представители отдельных родов, таких как Чор и Аседа оставшиеся на своих обжитых местах, были постепенно ассимилированы и вошли в состав тазовской и енисейской групп ненцев [31].

К середине XVIII в. ненецкое оленеводство все более приобретало товарное значение, и хозяева стад стали заботиться о приросте поголовья оленей [32]. Одной из причин, вызвавшей увеличение оленьих стад, стала скудость пушных промыслов в Западной Сибири, из-за хищнической истребления соболя и другого зверя «вольными людьми». Когда поступление в государеву казну пушнины стало сокращаться, натуральный ясак с инородцев было разрешено заменять денежным (по фиксированным ценам) [33]. Видимо, ненцы стали уплачивать ясак деньгами, вырученными от продажи домашних оленей или выделанными оленьими шкурами (ровдугами). Однако как заметил И.И. Крупник, по сравнению с XVII в. отношение ненцев к домашним оленям в конце XVIII в., когда счет оленей у некоторых хозяев шел на сотни и тысячи голов, практически не изменилось. Они также использовались лишь как транспортные и жертвенные животные, а на мясо забивались только в крайнем случае. Пищу, материалы для одежды, жилища и бытовых нужд по-прежнему давали охота и рыболовство [34].

С развитием крупностадного оленеводства, следствием чего стало улучшение материального положения, а также рациона питания семей оленеводов, в конце XVIII в. начался рост численности людей в ненецких родах. На XIX в. пришелся основной этап деления больших патриархальных родов на малые (патронимии). Это нашло отражение в материалах ревизских переписей того времени. В «Книге обдорской самоеди» 1697 года отмечено всего 18 ненецких родов, не считая отдельных представителей европейских ненцев и тазовских энцев. В ревизских «сказках», второй половины XVIII в. зафиксировано 16 родов, но больших по численности и расселившихся на восток до рек Таз и Енисей. В переписях середины XIX в. все ненецкие роды разделены на ватаги, которые к концу столетия стали самостоятельными родами