Ненужные - страница 13

Дима скользнул по хозяину дома любопытным взглядом и сказал, обращаясь к Борису:

– А знаешь, почему у дяди Паши одна лука? – зашептал он, и на его чумазой мордашке появилось заговорщическое выражение. – Не знаешь? Он ланьше был военным, и его бандиты поймали. Они ему луку отлезали.

Бориса начал разбирать смех.

– Военный, значит? – пряча улыбку, переспросил он, и Павел Егорович, покраснев, махнул рукой:

– Вы его не слушайте. Он сочинять любит.

– Хочешь семечек, поссы на веничек, – все с тем же серьезным выражением проговорил Дима. – Хлен в жопу вместо уклопу.

– Боже, Дима! – воскликнула Елена Сергеевна, покраснев.

– Это кто ж тебя так научил? – спросил Борис Сергеевич, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

Мальчуган махнул ручонкой в сторону хозяина квартиры:

– Это дядя Паша так говолит.

Теперь настала очередь краснеть Павлу Егоровичу.

– Нда… – протянула Елена, многозначительно глядя на супруга.

– Это плохие слова, Дима, – объяснил Борис ребенку. Лицо мальчика оставалось безучастным, словно он не видел каких-либо различий в понятиях «хорошо» и «плохо».

– А ну, малец, давай в комнату, – наконец обрел дар речи Павел Егорович. – Старшим поговорить надобно.

Дима с неохотой покинул кухню, и Екатерина покачала головой:

– Ага, хорош военный. На заводе по пьяни руку под пресс сунул, вот и весь военный. Хорошо, всего не перемололи, как в мясорубке! И гадостям ребенка учишь… нехорошо получается, Павел Егорович.

– Ты, Катька, помолчи, – недовольно пробурчал инвалид. – Я тебя еще ссыкухой помнил, и мы с твоим отцом…

Он махнул рукой.

– Есть какие-то новости? – сухо поинтересовалась Елена, и это не ускользнуло от Бориса.

Не простила ей толстуху, решил он.

– Я говорила с опекой, – заговорила Екатерина. – Сегодня подготовят все бумаги, завтра утром подпишете и можете забирать деток.

Елена посмотрела на мужа.

– А почему не сегодня? – осторожно спросил Борис, чувствуя, что супруга ждала от него реакции. Мужской реакции.

Екатерина развела толстые руки в стороны, словно намеревалась обнять слона:

– Я им не указ, уважаемые. Уже время послеобеденное, пока туда-сюда…

– Туда-сюда, – повторила Елена и желчно усмехнулась: – Мы сегодня встали в четыре утра и проехали почти триста километров. Предлагаете нам вернуться домой, а завтра снова ни свет ни заря нестись сюда?!

На мясистом лице сотрудницы сгоревшего детдома отразилось нечто отдаленно напоминающее удивление. Словно раздавленный, не подающий признаков жизни таракан вяло пошевелил лапкой.

– Уважаемая…

– Елена Алексеевна, – холодно произнесла Елена.

– Елена Алексеевна, мы и так сделали все, что от нас зависит.

Борис накрыл своей ладонью холеную руку жены.

– Лена, мы можем переночевать где-нибудь неподалеку, – мягко заметил он. – Наверняка поблизости есть какая-нибудь гостиница…

– Зачем гостиница? – вмешался в разговор Павел Егорович. Его нос, казалось, побагровел еще больше, напоминая перезрелую сливу. – Давайте у нас. Пацанва пусть на полу дрыхнет, у меня ватник старый есть…

Елена взглянула на однорукого, словно перед ней сидел умалишенный в смирительной рубашке. И прежде чем с ее уст успело сорваться что-то язвительное, Борис торопливо сказал:

– Мы бы хотели повидать девочек. Когда они придут из школы?

Екатерина округлила густо накрашенные глаза:

– Это я не в курсе, уважаемые. Насчет девочек вы у хозяев спрашивайте…

– Скока времени? – спросил Павел Егорович.

Посмотрев на часы, Борис ответил, и тот задумчиво поскреб щетину на подбородке:

– Должны скоро прийти, кажись…

– Кажись, – пробормотала Елена, и в это мгновенье настойчиво затренькал ее смартфон. – О! А вот и они, сами с усами… Але? Але, Марина?

Она несколько секунд слушала, наморщив лоб, затем удивленно взглянула на экран:

– Отключилось. Ничего не поняла. Вроде на какой-то остановке стоят…

– Ну, и правильно, что стоят, – закивал Павел Егорович, словно так и должно быть. Кряхтя, он вылез из-за стола. – Уроки, значит, закончились, вот они и домой спешат, к вам, значит…

Елена нажала на вызов Марину, но в автоответчик вежливо сообщил, что абонент временно недоступен.

– Ну, вы тут решайте, а я пойду, – заторопилась Екатерина и, не без труда протиснувшись между Борисом и раковиной, заспешила к выходу.