Необычайное путешествие Петьки Озорникова - страница 25

— А что он еще может делать! — подтвердил сидящий рядом с ним белокурый парнишка. — Он и учился плохо и матери не помогал. Ясно, что он и сейчас нигде не работает. Живет на иждивении народа. Стыд какой! Обломов, так тот ведь, помещиком был, а этот — как-никак, советский человек, — заключил он.

Если бы только знали эти шестеро ребят, что тот, кого они так строго осуждали, стоит здесь, в полутора метрах от них, они, вероятно, подошли бы к нему и стали рассматривать, как величайшую музейную редкость.

Долго и горячо обсуждали прочитанное мальчики, а Петька все стоял, прислонившись плечом к деревянной стене беседки. Но он не слышал уже их голосов, потому что весь был поглощен своими мыслями.

«Обломов… Трус… Иждивенец… — теснилось в Петькиной голове. — Но кто же написал эту книгу? И неужели я действительно такой уж плохой? Значит, правильно ругала меня мама? И пионервожатая Лида тоже права?»

Нет, Петька не мог больше оставаться в саду! Хорошо веселиться этим ребятам, а каково ему, Петьке Озорникову, ученику четвертого класса восемнадцатой школы?!

Понурой походкой вышел Петька из сада. Он не услышал даже, как окликнула его Люся, когда он проходил мимо качелей. Присев на мраморную скамеечку у входа в сад, он снова глубоко задумался. Ему вспомнилось, что завтра должен состояться сбор пионерского отряда, а потом педагогический совет. А вдруг Павлик Соловьев сказал правду — и его, Петьку, действительно исключат из школы? Что тогда?

— Нет, не вернусь назад, останусь здесь, — вслух оказал Петька так громко, что проходившая мимо женщина чуть вздрогнула и потом несколько раз оглядывалась на него.

«Мама поплачет и перестанет, — думал Петька. — Федор Степанович скажет ей, что мне здесь очень хорошо. Он ведь знает. Геннадий Петрович отдаст меня в школу… Теперь уж я буду хорошо учиться, и никто, кроме Геннадия Петровича, не будет знать, что я приехал из далекого прошлого. А Геннадия Петровича я попрошу, чтобы он никому об этом не рассказывал». Петька поднялся и сунул руку в карман, чтобы достать листок с адресом Геннадия Петровича. Но листка в кармине не было. Он исчез. Петька, видимо, потерял его, когда бежал после неудачной езды на лесенке атомбуса.

Петька совсем уж было приуныл. И как было не приуныть: он остался теперь один-одинешенек в родном и в то же время совершенно незнакомом ему городе. Мелькнула мысль вернуться в сад и разыскать Люсю. Может быть, ее мама что-нибудь ему посоветует.

И вдруг Петька услыхал веселую песню. Ее пела группа направляющихся в сад ребят. Запевала звонким чистым голосом выводил:

Остальные дружно подхватывали припев:

Песня очень понравилась Петьке. Ведь он, как-никак, тоже был футболистом. Позже Петька узнал, что эту песню сочинили сами ребята. Так уж у них положено — у каждой команды своя песня.

Когда футболисты, петькины сверстники, поравнялись с ним, один из них обратился к Петьке:

— В футбол играешь?

Застигнутый врасплох, Петька ответил:

— Играю.

— У нас защита заболела, а сегодня матч с восемнадцатой школой. Сможешь подменить?

Вместо ответа Петька, вытаращив глаза, переспросил:

— С восемнадцатой?

— Ну да! Думаешь, они нам набьют? Не бойся! У нас команда, знаешь, какая? — и чтобы понятнее выразить, каковы дружба и сплоченность их команды, паренек крепко сжал свой кулак и показал Петьке: — Во! Согласен?

— Да.

— Вот и хорошо! Давай познакомимся. Саша, капитан команды.

— Петя.

Они пожали друг другу руки и побежали догонять остальных футболистов. Все ребята искренне обрадовались Петьке. Защитник заболел у них неожиданно, в самый последний момент, и они решили было играть без него. Теперь же команда была в полном боевом составе.

Стадион находился в Саду Пионеров. Это был самый настоящий стадион — с футбольным полем, беговой дорожкой, баскетбольной и волейбольной площадками и даже с трибунами, на которых в ожидании предстоящего матча шумно волновались болельщики восемнадцатой и седьмой школ. Пришли сюда и ребята из многих других школ города.