Неоконченное дело - страница 9

– Интересно, – произнес он потом, и это можно было трактовать как угодно.

– Полиция забрала кинжал, – объяснил Феррерс и при первой возможности поднялся с кресла.

– Где именно его нашли? – спросил Биф.

– Горничная сказала, что на столе.

– А вы сами видели его там?

– Нет, полиция прибыла задолго до того, как до дома добрался я, и увезла его, чтобы снять отпечатки пальцев. Они дали нам строгий наказ оставить здесь все на прежних местах.

– В таком случае кто все-таки видел кинжал?

– Как я и сказал, та горничная, которая первая обнаружила тело Бенсона, шофер-садовник Уилсон и Дункан.

– Вас может удивить, – заговорил Биф, снова медленно обходя комнату, – сколь многого не замечают полицейские, когда проводят подобные расследования. Вместо того чтобы основательно оглядеться вокруг, они сразу приступают к поиску конкретных вещей. А потому здесь наверняка присутствуют незначительные детали, которые они упустили из виду.

– Уж кому, как не вам, знать об этом, – саркастически напомнил ему я.

Слыша мои слова, Биф задержался перед столом, на котором нашли кинжал. На нем все еще стояли графин и два использованных стакана. Сержант взял один из стаканов и, громко вдохнув, принюхался к остаткам содержимого.

Как же это типично для Бифа, подумал я. Он расследует убийство, совершенное с помощью холодного оружия, но приступил к нему, сунув нос в обыкновенный стакан для виски.

– Ну и чем пахнет? – спросил я, уже не скрывая иронии.

– Виски, – не замедлил с ответом Биф. – Причем хорошим. Однако я не придаю этому факту большого значения. Виски вообще не мой любимый напиток. Один глоток, и стакан пуст. Но у каждого свои вкусы.

Феррерс, который с той же смутной улыбкой наблюдал, как Биф «обследует» комнату, теперь счел нужным вмешаться:

– Как я предполагаю, вы захотите допросить прислугу?

– Да, конечно, – откликнулся Биф. – Мне непременно следует это сделать. Окажите любезность, пришлите слуг сюда по одному. Начать лучше будет с девушки, обнаружившей труп.

Как только Феррерс покинул комнату, Биф резко повернулся ко мне.

– У меня в сумке лежит пустая бутылка, – прошептал он в волнении. – Перелейте в нее виски из графина. Действуйте быстро, пока он не вернулся.

– Но Биф, – попытался протестовать я, – нам никто не давал права красть из этого дома спиртные напитки. Вы не можете проникнуть к кому-то и попросту прихватить с собой…

– Сделайте то, о чем вас просят, – оборвал мои возражения Биф. – Не надо придавать особого значения тому, что вам разрешено или запрещено. Я буду сейчас прикрывать вас, а потом, пожалуйста, никому ни слова о нашей маленькой манипуляции. Вы все поймете, когда я поделюсь своими соображениями, выбравшись из этого дома.

Крайне неохотно я принялся исполнять поручение Бифа и начал переливать виски в пустую емкость, принесенную им с собой. Когда почти половина остававшегося в графине напитка оказалась в нашем распоряжении, я хотел вернуть графин на прежнее место, но Биф заметил мое намерение и прошипел:

– Перелейте все виски. Не оставляйте ни капли. И остатки в стаканах тоже.

Мне едва хватило времени, чтобы сунуть бутылку в сумку Бифа, когда в дверь чуть слышно постучали и вошла девушка.

– Вы хотели меня видеть? – спросила она.

– Да, – ответил Феррерс, проследовавший в библиотеку за ней. – Познакомьтесь с сержантом Бифом, который хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу убийства.

Девушка пересекла комнату и встала напротив Бифа. Казалось, она немного нервничала и потому непрерывно оправляла на себе складки платья, дожидаясь, чтобы детектив начал беседу. Хорошенькая, но не красивая, она обладала правильными, хотя несколько мелковатыми чертами лица. У нее были светлые, от природы кудрявые волосы, к которым явно не прикасались электрические щипцы для завивки или бигуди. Вероятно, выходя из дома, она не надевала шляпок, поскольку в ее шевелюре виднелись пряди, выцветшие на солнце, но сейчас она собрала волосы в крупный и несколько старомодный пучок.

Биф извлек огромный блокнот и положил перед собой на стол.

– Вы помните, чем занимались в тот вечер? Я имею в виду, разумеется, вечер, когда убили доктора Бенсона, – задал он первый вопрос.