Неоконченный полет - страница 17

Холодным морозным ветром воспоминаний дохнуло на Петра от лейтенанта Заярного, и он уже протрезвевшим сознанием понял, кто сидел рядом и что с ним сегодня случилось.

— Марфа, завесь окна и дай нам чего-нибудь перекусить, — сказал Петро, глядя на лохматые обмерзлые унты Дмитрия. — Значит, на парашюте спустился?

— Да.

— Ранили, когда ловили?

— Нет, в воздухе.

— А глаз хоть цел?

— Кажется, цел.

— Это главное.

Дмитрий опять взял кружку.

— А тут пошел разговор, что тебя поймали.

Не донес кружки до рта:

— Кого поймали? Где?

Улегшаяся было тревога опять охватила Дмитрия. Что он, намеревается раздеться? Почему же до сих пор не спросил, есть в селе немцы или нет. И кого это схватили? Неужели Шолоха?.. Эти мысли пробежали в голове Дмитрия, но все-таки чувство опасности не разбудили. Тепло так разморило его, что упал бы вот так и, забыв обо всем, спал бы и спал.

Умываясь теплой водой, он слушал рассказ хозяина, воспринимая и его слова, и касание пальцев к разболевшемуся глазу, и даже какой-то далекий, глухой выстрел сквозь непреоборимую усталость и дремоту.

А Петро резал хлеб и рассказывал. Случилось это под вечер. В Белицу примчалось на санях человек пять немецких солдат, вскочили в колхозную, все так же артельную, общественную, значит, конюшню, каждый запряг по паре лошадей в отдельные сани и, как на пожар, подались из села в разных направлениях. В одном месте подняли было стрельбу, потом все стихло, и через каких-нибудь два-три часа, совсем поздно, притащились обратно. Кони были в инее, солдаты обозленные: увидел один собаку возле конюшни — взял застрелил. Сердито погоготали между собой и подались на Ямполь. Кто-то из конюхов понял из их разговора, что солдаты искали в лесу летчика и будто бы поймали его, раненного, и направили к коменданту. Правда это или нет, кто знает, а то, что летчик спускался на парашюте, — это видела вся Белица.

На столе появился вкусно пахнущий ранее приготовленный борщ, сало, бутылка в холодных росинках с сизой жидкостью.

Выпили молча, как далекие, малознакомые спутники. Закусили, налили еще. Марфа от второй рюмки отказалась, потому что проснулась девочка, и она присела к ней. Только изредка подходила к окну и, поправив платок, закрывавший окно, на миг застывала, прислушиваясь.

Мужчины уже охмелели, но по-прежнему были малоразговорчивы. В мыслях у каждого было самое, важное, что хотел сказать один другому, но что-то сдерживало их, мешало быть откровенными. Встречаясь глазами, они пытались заглянуть друг другу в душу, взгляды их были пронизывающими и настороженными.

— Партийный? — как-то нехотя и сухо спросил Петро, задержав у самых губ вилку с кусочком сала.

Дмитрий уловил холодный тон вопроса и, разжевывая пищу, взвешивал, что ему на это ответить. Кинул взгляд на унты, что лежали у печи, и оставил ложку в миске. Видел, что Петро и Марфа напряженно ожидали его ответа.

— Партийный. А что?

Петро молчал.

— Этим теперь не хвалитесь ни перед кем... Помилуй вас бог, — сказала Марфа испуганно и сочувственно.

Дмитрий хотел возразить женщине, но он ждал, что скажет Петро.

А Петро после слов Марфы так досмотрел в глаза лейтенанта, что у последнего пробежал мороз по коже. Видимо, хозяин дома заметил молодую, запальчивую готовность Дмитрия гордиться своей партийностью, выставлять ее напоказ, а не прятаться с ней, и это ему не понравилось. Да разве только не понравилось? Дмитрий увидел во взгляде Петра ненависть к себе, и его твердый дух был поколеблен. Хозяин тем временем соображал, что сказать этому молодцу. Сказать или, может быть, встать и попросить его из дому? Он еще раз посмотрел в лицо Дмитрия. Видимо, Петро не нашел в выражении лица лейтенанта ничего такого, что бы возбудило его злость, и он только вздохнул, словно сию минуту преодолел опасный, шаткий мостик. Начал разливать оставшуюся самогонку. Поставил бутылку, спросил:

— В зятья пойдешь или к своим подашься?..

— К своим! — горячо выпалил Дмитрий и вспомнил Лебединое. Он представил комнатку, Зою, и задумчиво опустил голову.

Петро долго и хмуро молчал.

— К своим, значит... Чтобы честно и благородно... Как следует. Но только тебе не дойти... Где-то хлестанут.