Неоконченный роман одной студентки - страница 29
— А ты и в самом деле гетера?
Вопрос застал ее врасплох. Циана верила, что и одежда, и поведение ее достаточно красноречивы, и надеялась, что благодаря своим познаниям она внушила к себе уважение, и вот тебе раз… Горячий обруч угрожающе стянулся вокруг ее талии. Но ведь во времена Праксителя гетеры все еще были уважаемыми и равноправными подругами и спутницами, что и является исконным значением их прозвания?
— А экзамен ты выдержала? — зловонно выдохнул ей в ухо писатель.
Она попыталась осторожно освободиться.
— Какой экзамен?
— A-а, раз не знаешь, значит, ты и не держала его, — шумно обрадовался пьяный. — Когда рабыня хочет стать свободной женщиной и гетерой, она должна ради испытания удовлетворить троих мужчин одновременно, и если они останутся довольны…
— Я никогда не была рабыней! — Циана изо всех сил вырывалась из отвратительных объятий.
— Оставь ее в покое! — сказал Пракситель, отрываясь от бронзового кубка, но в глазах его мелькнула искра сладострастного любопытства.
Старый ученый вообще не обращал на них никакого внимания, поглощенный чертежами театральной машины. Пьяный пытался развязать верхнюю завязку ее хитона.
— Вот сейчас, милочка, мы и проведем экзамен!
Вдруг он резко выдохнул «кхе!», одновременно послышался звук падающего мешка. Старик замер, распростершись в двух метрах от беседки. Циана сообразила перекинуть его таким образом, чтобы он не упал на мраморный пол.
Остальные двое смотрели на нее, как наивное простолюдье в театре глазеет на спускающегося из машины бога. Но их ошеломление было вполне оправдано — классическая борьба, которой кончалось пятиборье на олимпийских играх, совершенно не походила на дзюдо двадцать четвертого века.
— Давайте уважать друг друга! — предложила им невероятная гетера, запросто закинувшая далеко в траву их грузного приятеля.
— Богиня… — робко начал старый ученый.
Циана кокетливо оправила хитон.
— Послушайте, милые друзья, я обыкновенная смертная, которая знает и уважает вас и хочет от вас только одного — чтобы и вы ее уважали. — Она подошла к пьяному и, помогая ему подняться, закончила, глядя в его расширившиеся от суеверного ужаса глаза: — Только при таком условии мы можем оставаться друзьями. А сейчас налейте мне вина, но только в отдельный кубок! Эй ты, сбегай, принеси…
Пракситель хлопнул в ладоши.
— Раб…
— Не раб, а он лично мне принесет! Во искупление, ну же…
Спеша поднести кубок богине, автор трагедий чуть не свалил раба, появившегося на пороге дома. Скульптор и философ смотрели на нее с истинным страхопочитанием.
— Когда продадим эорему, отдадим тебе все деньги, — сказал философ. — Ее наверняка купят все театры.
— Значит, вы не принимаете меня в друзья, — огорчилась Циана. — А я думала, что мы разделим заработок на четыре части…
— Но проект ведь твой… — мудрец попытался подыскать красивое обращение и, видимо, не найдя ничего более подходящего, позволил себе пошутить с видом человека, которому нечего терять в жизни: — Я назвал тебя дочерью Зевса, но ты, пожалуй, дочь Геракла.
Циана звонко засмеялась. Ей становилось все веселее, она чувствовала себя все свободнее, но пока еще не понимала, что виновато в этом ароматное коринфское вино.
— Поэтому ты решил отдать мне все деньги? Стыдись, философ, ты еще веришь в богов, а? Пракси… ведь я могу называть тебя так, Пра-кси-тель — слишком длинно! Ну что, теперь возьмешь меня моделью или нет? Эй, только не разбавляйте мне вино! — крикнула она уже окончательно протрезвевшему писателю.
От неожиданности писатель испуганно отдернул мех и, не успев заткнуть его вовремя, залил мраморный пол вином.
— О божественная, — смущенно воскликнул знаменитый ваятель. — Я не смею и мечтать о такой модели.
— А ты помечтай, помечтай! — подняла ему навстречу громадный кубок Циана и одним духом почти наполовину осушила его…
Мужи и без того были ошеломлены, так что ей вовсе не было нужды внушать им респект своим молодецким питьем, но Циана уже потеряла контроль над собой. Не выпуская кубок из рук, она подсела на скамейку к философу.
— Жаль, что я показала вам, как усовершенствовать эорему. Будет вам с этими богами! Только обманываете народ и усугубляете его невежество.