Неотвратимое возмездие - страница 52
Через два месяца, с 27 ноября по 2 декабря, на базаре туземной части города Коканда с Полевой сессией трибунала я слушал дело узбекского главнокомандующего басмаческими бандами Рахманкула и его штаба. Процесс однородный с. муэтдиновским, и преступления равноценны.
Узбекское население требовало беспощадной расправы с насильниками, точно так же, как население Оша требовало расправы с Муэтдином. 11 человек басмачей было расстреляно в день вынесения приговора.
Третий вожак басмачей — Эмир Ляшкар Баши (Ислам-Кули) был расстрелян по приговору военного трибунала фронта уже после моего отъезда из Туркестана в 1923 году.
Полковник юстиции
Е. САМОЙЛОВ
От белой гвардии — к фашизму
17 января 1947 года в газете «Правда» было напечатано сообщение:
«Военная коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны атамана Краснова П. П., генерал-лейтенанта белой армии Шкуро А. Г., командира «дикой дивизии» генерал-майора белой армии князя Султана-Гирея Клыча, генерал-майоров белой армии Краснова С. Н. и Доманова Т. И., а также генерал-лейтенанта германской армии эсэсовца фон Панвица в том, что по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили против него шпионско-диверсионную и террористическую работу...»
Кто же такие были подсудимые, какова тяжесть совершенных ими преступлений? На эти вопросы ответил советский суд
После Февральской революции реакция, опасаясь пролетарской революции, стала искать человека, который смог бы оградить армию от большевистского влияния. Наиболее подходящим для этой роли представлялся ей Корнилов — верховный главнокомандующий при Временном правительстве. Контрреволюционеры всех мастей видели в нем военного руководителя, способного восстановить в России старые порядки. Корнилов сразу же приступил к делу. Чтобы взять власть в свои руки, он решил захватить революционный Петроград. С этой целью на подступах к городу он сосредоточил 3-й конный корпус генерала Крымова и казачью дивизию П. Краснова, а также вызвал с фронта «дикую дивизию», которая вместе с осетинской дивизией составила «кавказский туземный корпус». Возглавил конную армию генерал Крымов.
30 августа 1917 года Корнилов вызвал к себе в ставку в Могилев Краснова и назначил его командиром 3-го корпуса, приказав двинуть его совместно с другими войсками на Петроград для разгрома большевистских организаций, Советов и провозглашения военной диктатуры.
Революционный Петроградский гарнизон, отряды Красной гвардии, организованные большевиками, преградили дорогу наступающим войскам. В корниловские части прибыли делегаты от большевиков, которые разъяснили солдатам смысл контрреволюционного выступления генералов. В результате войска отказались от дальнейшего участия в наступлении. Корниловский мятеж провалился.
Но реакция не сложила оружие. По приказу Временного правительства Краснов и другие контрреволюционеры-генералы продолжали стягивать к Петрограду крупные воинские формирования, намереваясь использовать их для разгрома большевистских организаций и Советов. Однако революционные выступления масс спутали карты реакции, которая была вынуждена значительную часть своих войск послать для подавления революционного движения по всему северу России.
Когда ударила октябрьская гроза и власть Временного правительства рухнула, его глава Керенский бежал в Псков и здесь пытался организовать контрреволюционные силы для подавления пролетарской революции.
Вот что показал на допросе П. Краснов, которого Керенский, объявивший себя верховным главнокомандующим, вызвал в Псков:
— К Керенскому я прибыл поздней ночью и застал его очень взволнованным. Он мне приказал срочно начать наступление на Петроград для защиты Временного правительства и заявил, что вместе со мной должен немедленно выехать в город Остров, где в то время находился штаб вверенного мне корпуса. Рано утром 26 октября 1917 года мы прибыли в Остров, и Керенский захотел непременно держать речь перед казаками. Наспех был устроен митинг, на котором он выступил с истерической речью, призывая немедленно начать наступление на революционный Петроград. Когда я доложил Керенскому, что у нас нет достаточных сил для того, чтобы осуществить успешное наступление, он сейчас же продиктовал своему начальнику штаба Барановскому приказ о направлении в мое распоряжение 17-го армейского корпуса, находившегося в то время под Москвой, и 31-й пехотной дивизии, стоявшей в районе Петрограда. После этого он вновь потребовал от меня, чтобы я отдал приказ казачьим частям наступать на Гатчину, а оттуда на Петроград.