Неожиданная история быта - страница 14
Шампанское становилось всё более привычным и обязательным элементом дворянского быта. В эпоху Николая I появились даже особые кулинарные то ли изыски, то ли извращения, вроде «Стерляжьей ухи на шампанском» — популярное блюдо в самых дорогих ресторанах Москвы, варёная в элитном вине элитная рыба… Шампанское появляется даже в музыке — у Афанасия Фета в мемуарах упоминается «Шампанский галоп», популярный накануне Крымской войны, покоривший публику «отмычками деревянных дудок, изумительно подражавших хлопанью пробок».
Нет нужды поминать, что «золотой век» русской поэзии не обходится без шампанского. Помимо знаменитого «вина кометы» для Евгения Онегина, у Пушкина даже Сальери советует Моцарту: «Как мысли черные к тебе придут, / Откупори шампанского бутылку…» Про «громогласные шампанского отмычки» писал Денис Давыдов, а у Лермонтова — «В стекле граненом дар земли чужой / Клокочет и шипит аи румяный…» — это о популярной в те годы марке шампанского из французского городка Аи, где в наши дни располагается Международный институт шампанских вин.
Мода на шампанское привела к попыткам создать в России свой аналог игристого вина. Первые попытки производить «Судакское шампанское» зафиксированы в Крыму ещё в конце XVIII в., вскоре после присоединения полуострова к Российской империи. Но потребовалось целое столетие, прежде чем из отечественного винограда вместо дешевых «газированных» вин, удалось получить игристый напиток, способный на равных конкурировать с продукцией Шампани.
Отцом русского шампанского стал Лев Голицын, потомок знаменитого княжеского рода. К исходу XIX в. он начал производство высококачественных «шампанских» вин в имениях Новый Свет в Крыму и Абрау-Дюрсо на Северном Кавказе — не случайно эти географические названия отражены в современных торговых марках российского шампанского…
В 1896 г. игристо вино князя Голицына под маркой «Коронационное» поставлялось к царскому двору для торжеств, связанных с восшествием на престол Николая II. Лучшим же у Голицына считался разлив вин 1899 г. — в следующем году именно это российское шампанское удостоилось гран-при на всемирной выставке в Париже.
«Ананасы в шампанском…»
Если в 1816 г., когда во Франции отгремели все наполеоновские войны, в Россию ввезли 77776 бутылок шампанского, то к исходу того века «шампанский» импорт вырос почти в 13 раз — до миллиона бутылок! Уже тогда шампанское становится неизменным признаком крупных празднеств, включая новогодние. Рассказ, как шампанским отмечается Новый год, есть уже у Чехова — он так и называется «Шампанское», впервые опубликован в Петербурге в 1887 г.
Тогда же, в эпоху Чехова, окончательно складывается обычай пить шампанское из стеклянных или хрустальных фужеров. Ранее, в эпоху Пушкина, «бокал вина» куда чаще был серебряным.
К началу XX в. Российская империя становится вторым в мире потребителем шампанского, уступая лишь самой Франции. Помимо миллиона импортных бутылок, в стране производится почти столько же местных аналогов разного качества — от дешевых подделок до вполне элитных «шампанских» вин мирового уровня из подвалов и виноградников князя Голицына.
При среднем заработке рабочего около 20 руб. в месяц, цены на импортные вина Шампани говорят сами за себя. По розничному прейскуранту 1913 г. «вдова Клико» идёт по 5 руб. 50 коп. за бутылку, чуть дороже «Аи» — по 5 руб. 80 коп. Для сравнения, самый дешевый французский коньяк в том году стоит 1 руб. 80 коп. за бутылку, а цена самого дешевого игристого вина из Шампани не опускается ниже 4 руб. Не удивительно, что при последнем русском царе шампанское — как дорогое французское, так и более дешевое отечественное — могли позволить себе менее 2 % населения Российской империи.
Сам последний русский царь в молодости любил застолья офицеров-гвардейцев Преображенского полка, шефом которого считался. Кульминацией «полкового» вечера был вынос огромного серебряного жбана, наполненного шампанским с нарезанными ананасами. Элитный в то время тропический фрукт в сочетании с лучшим шампанским подчёркивал аристократичность и роскошность вечеринки. И тут сложно не вспомнить весёленькие, но весьма двусмысленные строки знаменитого поэта «серебряного века» Игоря Северянина, написанные в 1915 г., в разгар кровавой мировой войны: