Непокорная тигрица - страница 42

И все-таки это был момент его триумфа, его славное возвращение. Он сполна насладится своим торжеством, невзирая на то, что это всего лишь видимость, не имеющая ничего общего с реальным положением вещей. Итак, Чжи-Ган уселся в кресло, широко расставив ноги. Так обычно сидят воины. Его знаменитые ножи с рукоятками из оленьего рога, привязанные к поясу, довершали общую картину, придавая палачу более внушительный вид. Цзин-Ли тоже был вооружен. У него был меч его отца. Когда он занял место позади Чжи-Гана, этот клинок с тихим звоном ударился о стену. Двое слуг, которые пришли вместе с ними, встали по обе стороны от кресла. Казалось, что они настоящие телохранители, а не простые моряки, к тому же плохо вооруженные. Чжи-Гана удивило, что к ним так до сих пор никто и не вышел. Он не мог понять, куда подевались жители деревни. По дороге сюда они не встретили ни одного человека.

И тут на лестнице появилась чья-то фигура. Чжи-Ган подождал, пока эта фигура приняла ясные очертания. Оказалось, что это женщина. У нее была большая грудь, а во рту не хватало нескольких зубов. Судя по всему, она очень спешила и поэтому не успела тщательно вытереть лицо и пригладить волосы. Через всю ее левую щеку тянулась грязная полоса, а на волосах блестели капельки свиного жира.

— Благородный господин! Какая огромная честь видеть вас здесь! — прохрипела она.

Цзин-Ли кивнул, а потом повернулся к своему так называемому господину и прошептал ему на ухо:

— Помнится, ты говорил, что все здешние женщины просто красавицы.

Чжи-Ган пожал плечами.

— Восьмилетнему мальчику любая грудь кажется красивой.

Цзин-Ли в ужасе отшатнулся от него.

— Это полная ерунда, — сказал он и обратился к женщине: — Чай для мандарина!

— Чай для мандарина! — закричала женщина визгливым голосом.

— Чай для мандарина! — повторил еще чей-то голос, доносившийся с нижнего этажа. — Чай для мандарина! Чай для… — Эти слова эхом разнеслись по всему дому.

— А может быть, еще клецки? У нас великолепные клецки, ваша честь. Лучше, чем в Запретном городе.

Чжи-Ган, честно говоря, очень сомневался в этом. К тому же ему сейчас хотелось совсем другого, чего-нибудь попроще, того, что напомнило бы его бедное детство. Он посмотрел на Цзин-Ли и тихо передал ему свою просьбу. Его друг-слуга широко раскрыл от ужаса глаза, однако не посмел перечить. Чуть помедлив, Цзин-Ли громко застонал и повернулся к женщине.

— Мандарин просит подать ему рисовый отвар… — сказал он и, собравшись с духом, продолжил: — И творог.

— Нет! Нет! — потрясенно пробормотала женщина. — Все это недостойно его превосходительства! У нас есть прекрасные клецки! Такие горячие…

Чжи-Ган улыбнулся. Он решил, что настало время раскрыть инкогнито.

— Признаться, я хорошо помню вашу овсяную кашу, мадам Суй. Я даже рассказывал Цзин-Ли о том, как вы прекрасно готовите. Ему не терпится попробовать вашу стряпню, — добавил он. — Неужели вы не помните маленького Тау Чжи-Гана, который часто воровал у вас клецки?

Мадам Суй бросила на него неодобрительно взгляд, и ее круглое лицо в одно мгновение как-то сжалось. И все же она осмелилась подойти к гостю поближе, чтобы рассмотреть его более внимательно. Чжи-Ган ждал, затаив дыхание. Вот и наступил тот самый долгожданный момент, о котором он так долго мечтал, момент его славного возвращения в родные места.

На лице хозяйки появилось какое-то странное выражение. Она натянуто засмеялась, а затем, явно смутившись, пробормотала:

— Конечно, конечно… — Ее голос звучал неуверенно. — Маленький Жу…

— Чжи-Ган. Еще у меня были два брата и сестра. Мы жили немного севернее…

— К северу от нашей деревни находятся только какие-то развалины и…

— Да, да, развалины. Это наш дом. Мы продали его, когда мне было десять лет.

— Сильный ураган разрушил этот дом. Теперь там остались только развалины, — произнесла мадам Суй и, улыбнувшись, хлопнула в ладоши. — Я сейчас принесу вам клецки, достойные самого Сына Небес! Горячие клецки для мандарина! — закричала она.

— Горячие клецки для мандарина! — повторил ее слова чей-то голос.

Чжи-Ган смотрел на удаляющуюся женщину и чувствовал, что у него от злости все просто закипает внутри. И тут он услышал смех Цзин-Ли.