Непостоянные величины - страница 25

– В конце урока надо дневник давать, – сказал Роман, но оценку вывел.

На перемене Энже Ахатовна поинтересовалась, как вел себя ее класс. Восторженный Роман рассыпался в благодарностях, уверяя, что прежде не встречал таких метаморфоз. Приходилось внутренне признать долю истины в словах святого апостола Иуды, утверждавшего, что иных следует спасать страхом, исторгая из огня, потому что некоторые расценивают дружелюбие и милость как слабость.

Перед занятием с шестиклассниками Роман повстречался в коридоре с Маратом Тулпаровичем. Он осматривал свои владения, время от времени упирая руки в бока и останавливаясь возле какой-нибудь батареи или двери. Завидевшие директора издалека школьники от мала до велика соскакивали с подоконников и на всякий случай убирали оттуда портфели.

– Роман Павлович, в середине урока прозвенит тройной звонок, вы не пугайтесь, – сообщил директор. – Мы организуем учебную пожарную тревогу. Вы должны построить детей и вывести через один из выходов.

– Будет выполнено, Марат Тулпарович, – заверил Роман. – Никто не пострадает.

Как назло, тема намечалась интересная и важная – обрядовый фольклор и его значение в культуре Древней Руси. Пришлось урезать материал на ходу, и Роман все равно не успевал из-за обилия вопросов от школьников, некстати вторгающихся в учительский рассказ.

– Вы нам про экзорцизм расскажете? – произнес веснушчатый Шавалиев, застегнутый на все пуговицы, несмотря на духоту в кабинете.

– Это почему? – удивился Роман.

– У нас же обряды. А экзорцизм тоже обряд.

– Если бы я был занудой, Шавалиев, я бы сказал, что экзорцизм – это не фольклор, поэтому изгнание демонов – это не по нашей теме. Однако я ценю твой интерес. Какие фильмы об экзорцизме смотрел?

– Ну, всякие, – замялся ученик. – Там еще к девушке монах приезжал в деревню и связывал. У нее вены на лице вздувались и платье порвалось.

Кто-то хихикнул.

– Тогда даю тебе исключительное задание. Посмотри какой-нибудь фильм про изгнание демонов и почитай статью в интернете об экзорцизме. Расскажешь всем, что нового узнал и какие отличия нашел между статьей и фильмом.

– Эй, нет! – выпалил Шавалиев.

Класс засмеялся.

– Считай, задание за тобой, – сказал Роман. – После урока подойди ко мне, объясню подробнее.

Разговор про календарные обряды также сбивался с курса.

– Чего они какие тупые были, эти древние славяне? – воскликнул Эткинд. – Чучела сжигали, чтобы весна пришла, хороводы водили. Ясно же, что и так зима закончится и снег растает.

– А ты умный?

– А я умный. – Эткинд зубасто улыбнулся.

– Друзья, кто верит в примету о черной кошке, которая перебегает дорогу? – обратился к классу Роман.

Рискуя остаться в гордом одиночестве и прослыть мракобесом, он первым поднял руку. За учителем последовали другие: кто – уверенно и сразу, кто – колеблясь. Две трети класса, включая и Ашера, опасались черных кошек.

– Вот видите, – сказал Роман. – Почему в сожжение чучела мы не верим, а в черную кошку верим? Никто не вел статистику несчастных случаев, возникших по вине усатой живности. И почему непременно черная? Не серая? Не черепаховая?

– Это другое же, – возразила девочка, до того всегда молчавшая. Ее имени Роман не вспомнил. – Весна по-любому придет, а с черной кошкой еще неизвестно, повезет или нет.

Класс с шумом одобрил мудрые слова. Роман снова был вынужден искать доводы.

– Неужели вы думаете, что единственная цель обряда заключалась в том, чтобы всеми способами отделаться от зимы? – спросил Роман, тщательно продумывая фразу на ходу. – Неужели все эти ритуалы устраивались лишь ради того, чтобы сжечь чучело?

Стройный блондин со второго ряда, поразмыслив, ответил:

– Роман Павлович, может быть, обряд – это повод собраться вместе. Наши предки общались, пели, готовили еду.

– В точку! Как фамилия?

– Самодин.

– Пятерка, Самодин! Молодец!

Похваленный ученик, по-прежнему серьезный, едва заметно кивнул. Роман прошагал к учительскому столу, открыл в ноутбуке электронный журнал и с довольным видом поставил Самодину заслуженную оценку. Радость учителя подкреплялись тем, что шестиклассник лаконично сформулировал мысль, которая зарождалась у Романа и никак не облекалась в словесную плоть. Мысль, интуитивно казавшаяся верной.