Непотерянный рай - страница 6

Так было когда-то. А сегодня он шагал, наслаждаясь минутным чувством свободы. Но не так уж и долго длилась радость от того, что решился вырваться из тревожной тишины и пустоты собственного дома. Не успел он дойти до автобусной остановки, как заговорила совесть.

Он оставил Ренату дома одну, да еще так неожиданно, прежде он не допускал и мысли о том, чтобы причинить ей огорчение. И вообще не следовало выходить из дому. Встречи с Петром всегда были для него интересны, и он не лгал, утверждая, что разговор с Петром как-то подхлестывает его, но можно было договориться о встрече, скажем, на завтра перед обедом, в служебные часы, которые не так уж и обременяли его. Правда, пришлось бы пораньше выйти из дому, но это было в порядке вещей и не вызывало у Ренаты ни огорчения, ни подозрения.

«Если не застану его, пошатаюсь по городу и вернусь пораньше, — подумал Анджей. — Даже если перехвачу Петра где-нибудь, поговорим накоротке, не стану засиживаться».

Успокоив себя таким решением, сулившим в перспективе полное искупление грехов, он, ускорив шаги, направился к автобусной остановке.

Он всегда успокаивался, когда попадал в окружение незнакомых людей. В автобусе он оказался соседом молодой матери, державшей на коленях ребенка, а напротив сидел старик инвалид, ушедший с головой в чтение «Экспресса». Анджей позавидовал такой увлеченности. С некоторых пор, читая газеты, он лишь скользил взглядом по заголовкам, иногда выхватывал отдельные фразы из наиболее важных сообщений. Но сосредоточиться хотя бы на одной статье было для него немыслимо.

Взгляд молодой светловолосой женщины — на вид ей нельзя было дать и семнадцати — излучал спокойную материнскую радость и серьезность, что совсем не шло к ее девчоночьему лицу. Со своим двухлетним сыном она разговаривала терпеливо и с достоинством, как человек, обладающий ясной целью в жизни и чувством хорошо исполняемого долга. Несмотря на довольно поздний час, ребенок был бодр и все время болтал.

— А где мы были, мамочка?

— В банке.

— А зачем в банке?

— Чтобы получить денежки.

— А зачем денежки?

— А затем, что у бабушки именины.

— А зачем у бабушки именины?

— Чтобы сделать ей приятное. У тебя тоже были именины.

— А денежки зачем?

— Чтобы купить бабушке подарок и цветочки.

— А какие цветочки?

— Может быть, розы, может, гвоздики. Завтра купим, Яцек.

До этого момента разговор был вполне серьезен. Но тут мальчик, внимательно глядевший матери в глаза, замахал ручонками и, шлепая ее по плечу, закричал с внезапной решимостью:

— Розы, розы, мамочка. Я хочу розы, и бабушка тоже так хочет.

Решительность маленького мужчины исключала всяческие возражения. Видя, что Анджей прислушивается к их разговору, мать улыбнулась ему и сказала малышу:

— Я согласна, купим розы. Ведь отдавать цветы бабушке будешь ты.

Маленький Яцек молниеносно соскочил с материнских коленей и запрыгал, застучал красными туфельками по полу автобуса, оповещая всех пассажиров о своей радости:

— Я буду отдавать цветочки, я буду отдавать цветочки, я буду отдавать цветочки.

Теперь заулыбались все: и мать, и старый инвалид, который на минутку оторвался от «Экспресса», его глаза цвета грязной мыльной пены посветлели. Рассмеялась и только что вошедшая в автобус молодая парочка — они стояли рядом, шурша нейлоновыми куртками.

— Да-да, цветы отдашь ты, но стой спокойно, а не то упадешь и ушибешь голову, — сказала мать, притягивая ребенка к себе.

«Она сказала «голову», — подумал Анджей, — и по одному этому можно судить, что она мудрая мать, не признает сюсюканья. Будь у меня сын, я воспитывал бы его точно так же».

Еще немного — и он проехал бы свою остановку, они были уже на площади Трех Крестов. Автобус поворачивал, огибая ротонду костела.

— Славный сынок у вас, — сказал Анджей счастливой матери, выходя из автобуса.

Она с улыбкой кивнула ему, наверняка не догадываясь, что в похвале была и тихая зависть человека, который после многих лет супружества так и не смог насладиться радостью отцовства. Может быть, именно это…

Через минуту он уже входил в зал, где часто сиживал Петр — иногда в компании композиторов, а иногда и в одиночку за рюмкой водки и чашкой черного кофе. Он вовсе не был пьяницей, но считал, что после работы — а по вечерам он никогда не работал — ему полагается награда за труд, упорный и каждодневный. Да, Петр что-то значил в своей среде, а вот он, Анджей, все время сидел меж двух стульев.