Непредсказуемый мужчина - страница 46

— Пол…

Она глубоко вздохнула, когда он почтительно обвил ее шею цепочкой и решительно защелкнул ее. Элин подняла руку и осторожно коснулась пальцами затейливого узора из золотых пластинок, инкрустированных рубинами и жемчужинами. Она не сомневалась, что это настоящие драгоценности… блеск камней, великолепное сияние жемчужин. Пол никогда не купил бы фальшивку. Но если они настоящие, колье, должно быть, стоит целого состояния?

— Великолепно! — глядя на ее отражение, гордо произнес он.

— Пол, я… я не могу надеть это, — хриплым голосом произнесла Элин.

— Почему? Платье и украшение сделаны друг для друга. Видишь? Великолепное дополнение.

— Но… это же не настоящие камни, правда?

Он с радостным смехом наклонился и извлек из коробочки пару сережек.

— Двое охранников на площадке, безусловно, в это верят! Боюсь, твоим родителям сегодня придется смириться с их присутствием. На этом настояла страховая компания. Ну же, надевай, я хочу увидеть полный эффект.

Искушение увидеть драгоценности на себе было настолько велико, что Элин не стала сопротивляться и все же, подчиняясь ему, раздумывала, не отказаться ли ей? Однако, увидев себя в зеркале, перестала сомневаться. Она просто смотрела. Женщина в зеркале была не Элин Грейст; это было существо из мира былой роскоши, ярко возвращенное к жизни. Она вспомнила, как Линда насмехалась над любовью Пола к роскоши, но над такой красотой никто не посмеет смеяться. Это была чудесная, сказочная роскошь, роскошь королей и королев, мифов и легенд.

— Где ты приобрел такие драгоценности? — с благоговением прошептала Элин.

— Они были сделаны для Гогенцоллернов, семейства, правящего в Европе более ста лет. Женщина, которую ты видела на фотографии, — принцесса Мария-Терезия. Она надевала это платье и эти драгоценности на последний прием перед отречением в 1918 году.

«Господи! Он одел меня как принцессу!» — не веря увиденному, подумала Элин.

— Драгоценности исчезли на много лет, — продолжил Пол. — Они появились в Аргентине лет через двадцать после Второй мировой войны. Как тебе известно, у меня страсть к уникальным вещам, поэтому я не мог побороть искушения и купил их.

— Значит, они твои? — удивилась она.

Темные, блестящие глаза долго смотрели на нее, потом на его лице появилась улыбка, от которой у Элин все тело закололо, словно иголочками.

— Они твои, Эли, — тихо произнес он.

— Нет, нет, я не могу их принять! — неистово забормотала она. — Состояние! Они, наверное, стоят целого состояния?

— Они тебе идут. Как я и предполагал.

— Они мне вовсе не идут! Как ты можешь это говорить?

Пол лишь улыбнулся ей, и, конечно, отражение в зеркале засмеялось над ее словами.

Элин прерывисто задышала.

— Хорошо, раз ты этого хочешь, сегодня я их надену, но принять такой подарок не могу!

— Примешь! — уверенно заявил Пол. — Сегодня ты станешь первой красавицей города, и не будет более гордых родителей, чем твои. А теперь позволь мне похвастать тобой перед Стивом и Мэри! Я оставил их в гостиной с бутылкой шампанского.

Похвастать! Теперь все стало понятно. Пол, как всегда, оказался невероятно проницательным. В таком наряде Элин автоматически становится вне критики в любом светском обществе. И в довершение всего, они с Полом прибудут на бал с Мэри и Стивом Кинг, людьми, которых везде принимают с распростертыми объятиями. Она благодарно сжала руку Пола. Он обо всем подумал, он действительно гений!

— Теперь довольна?

— Да, спасибо. Только ты мог это придумать!

— Да, но только благодаря тебе.

Тихо произнесенное замечание придало Элин уверенности. Пол провел ее в гостиную.

— Боже мой! — Глянув на колье, Мэри Кинг раскрыла рот от удивления. Затем вскочила с кресла, словно ее потянуло магнитом. Это была высокая, худощавая женщина с пышной прической рыжих волос, в блестящем обтягивающем зеленом платье. Она неотрывно смотрела на Элин, а Пол между тем представил их друг другу.

— Никогда не видела ничего более чудесного! Когда ты что-либо обещаешь, Пол, ты всегда выполняешь обещание, — с лукавым удовлетворением заявила Мэри. — Я продала бы душу дьяволу, чтобы носить такие драгоценности, Элин!