Непридуманная сказка - страница 15
– А вот так! Мур-ген!
– Ну и имечко!
– Не говори, я сначала подумала, что Пургеном пёсика кличут.
– Да уж, похоже. А почему ты сейчас про эту историю вспомнила?
– Потому что… – Ангелина снова весело засмеялась. – Потому что Мурген был девочкой! А хозяин про это не знал, и очень удивился, когда я его просветила. А собачка у него уже больше полугода к тому времени жила. Так что я ещё не самая невнимательная… Девочка Букс! Не звучит!
– Тогда как назовём?
– А давай… – Она на секунду задумалась. – … Шпикачкой?
– Почему Шпикачкой? – чуть не выпустил руль Вадим.
– Ну… она так похожа… Такая длинненькая, аппетитная… Сосиской или сарделькой называть как-то… слишком в лоб. А Шпикачка весело, славно и трогательно. А коротко будем звать Шпики. Давай?
– Шпики?… А что, забавно. Я не против.
– Ура! – обрадовалась Ангелина и захлопала в ладоши.
А получившая имя спящая таксюшка недовольно заворочалась на заднем сиденье – не одобрила шума.
Внучка писателя оказалась права. Шпикачка уродилась сущим наказанием. С первого же дня её водворения в доме началась у Валдайцевых не жизнь, а мука мученическая. Ночами Шпики почти не спала – самозабвенно громила квартиру. Днём носилась за всеми, кого видела, и радостно кусала за ноги. Хорошо, что у Ангелины был отпуск, и она, прихватив неугомонную питомицу, отправилась на дачу. Иначе от их квартиры остались бы одни руины.
Маленькое, на тот момент всего лишь полуторакилограммовое живое существо обладало поистине разрушительной силой тайфуна и ловкостью иллюзиониста Дэвида Копперфилда. Шпики просачивалась в любые дыры, умудрялась сгрызть на своём пути практически всё, но при этом безобразничала с таким увлечённым, таким развесёлым видом, что сердиться на неё не было никакой возможности. Даже четырёхлетний рыжий кот Сибарит, любимец Вадима, и тот постепенно попал под полное влияние нахальной подселенки. Хотя сначала казалось, что они никогда не поладят.
В первый день, увидев привезённую хозяевами Шпикачку, восьмикилограммовый здоровяк Сибарит страшно испугался и убежал на балкон, где у него был домик. Два дня кот не подавал признаков жизни. Даже еду и воду ему пришлось носить в его убежище. На третий день естественные надобности вынудили его вернуться в квартиру. Но было уже поздно. За два дня Шпики полностью освоилась, обнаглела и решила, что именно она здесь полноправная хозяйка. Так Сибарит упустил власть.
Сначала они с завоевательницей ладили с трудом. Несколько раз доходило до членовредительства. Наивная и добрая Шпики сразу прониклась к коту безоговорочной симпатией. Она целыми днями приставала к нему, пытаясь вызвать на игры. Кот её высокомерно игнорировал. Когда она уж особенно досаждала, он вытягивал лапу, цеплял таксу одним когтем за ошейник, а то и прямо за шкирку и так держал на достаточном удалении от себя. Шпики рычала и вырывалась, но ничегошеньки сделать не могла.
Зато, стоило лишь коту зазеваться на гладильной доске, где он теперь частенько спал, устав от домогательств щенка, и опустить хвост вниз, как таксюшка совершала молниеносный прыжок и зубами дёргала Сибарита за хвост. Расслабленный кот мешком падал вниз и начинал дико орать, выражая возмущение. Тогда Шпики снова хватала его за кончик хвоста и, пыхтя и отфыркиваясь, принималась волоком таскать по квартире. В такие моменты деморализованный кот почему-то никакого сопротивления не оказывал и лишь чуть вздрагивал, когда такса перетаскивала его через порожки.
Иногда, впрочем, хозяева слышали его надрывные крики о помощи из коридора и неслись на выручку. Но потом Ангелина тихонько подсмотрела за животными и увидела, что рыжий провокатор занимается оговором. Шпики мирно сидела в отдалении, и не думая нападать, но коварный кот вдруг оглашал квартиру завываниями, призванными сообщить жестокосердным хозяевам, как страдает их рыжий питомец.
– Ах ты, безобразник! – безмерно удивилась такому коварству Ангелина. – Вот я всё Вадиму расскажу. Будет тебе за обман!
Кот покосил на неё умным янтарным глазом и, казалось, усмехнулся. Почему-то именно с этого дня в их маленькой двухкомнатной квартире воцарились мир и спокойствие. Кот и собака окончательно поладили. Сибарит, никогда не укравший для себя ни крошки, принялся таскать со столов мясо и конфеты для своей маленькой подружки. Она в ответ часами преданно вылизывала его шелковистую шкурку. И всем было хорошо.