Нереальные хроники постпубертатного периода - страница 3

Вид погибших солдат поразил Яна. Он встал, отряхнул коленку и решительно повернул назад к батарее. Щеголев как раз сел на разбитую пушку и снял фуражку, утирая пот со лба, хотя погода была не летняя и с моря дул свежий ветерок, пробирающий до костей. Ян вспомнил, что сегодня должно быть только десятое апреля, если это настоящая бомбардировка Одессы, а перед ним прапорщик Щеголев.

– Чего вернулся, я же говорю, стреляют здесь, убить могут. У меня уже пушкарей вон сколько побило.

– Я должен вам помочь, Александр Петрович, обязательно.

– А мы представлены, что-то не припомню?

– Да, я вас знаю, потом объясню откуда. Я должен обязательно вам помочь. Что нужно делать? Я многое могу.

Щеголев улыбнулся и достал курительную трубку.

– Что же вы можете, господин, простите, не припомню вашего имени-отчества?

– Ян Петрович.

– Из поляков, что ли, будете?

– Нет, из русских, просто у моего дедушки был друг венгр, его звали Янош, вот меня в его честь и назвали.

– Мудрено, – Щеголев обернулся в сторону вражеских кораблей, отдал какую-то команду своим канонирам, – значит, мы с вами по отцам тезки.

– Получается, да. Я вижу, вы закурить хотите, не желаете ли, я вас угощу сигаретой, – Ян подумал и добавил: – Это новая мода в курении, в Болгарии делают. Видите, на пачке написано БТ – болгарский табак, значит. Считаются очень хорошими сигаретами.

Щеголев снова посмотрел на рейд и сказал:

– Пока вроде бы успокоились, можно и покурить, а то как учнут палить – не до табака будет. Из Болгарии, говорите, табак, турки сейчас там властвуют, и нам покоя нет. Одеты вы больно легко, мундир-то свой где потеряли? – говорил Щеголев, принимая в руки невиданную им ранее вещь.

– Мундир, – Ян осмотрел себя с ног до головы, – на берегу пришлось оставить, неудобно было бежать.

– Накиньте хоть шинелку пушкарскую, ему-то она уже точно не понадобится.

– Нет-нет, – слишком быстро возразил Ян, – я как-нибудь обойдусь.

– Да не пугайтесь вы так, крови там нет. Я знаю, статские больно крови боятся. Так не пугайтесь, его когда убило, шинель в стороне лежала. Теперь-то уже и не оденет, жаль, хороший канонир был, – Щеголев никак не мог раскурить сигарету на ветру.

– Спасибо большое, но я обойдусь. Тут еще такой бой жаркий.

Ян достал свою нетухнущую «Zippo», чиркнул и поднес к сигарете Щеголева. Прапорщик прикурил и с интересом начал рассматривать зажигалку.

– Знатная штука, это где же такое делают?

– Далеко, в Америке, в Североамериканских штатах.

– Ты смотри, такая глушь, а что умеют.

– Дарю, презент. Только не отказывайтесь, от всей души.

– Ну, если от всей души, тогда спасибо. Артиллеристу эта вещь очень много пользы может принести.

Он положил в карман зажигалку и продолжал внимательно и подозрительно смотреть на Яна.

– Странный ты какой-то, Ян Петрович, вроде как не местный и одет не по-здешнему.

– Я приезжий из Киева, здесь просто учусь, студент я.

– Ну если студент, то тогда понятно.

В это время с английских пароходов снова раздались залпы, часть снарядов полетела в сторону города, а часть к батарее. Сразу два ядра ударили в бруствер, взрывы были такой силы, что Ян почти оглох. Пушкари закричали, кого-то ранило, а может быть, и убило. Предпоследняя пушка опрокинулась и оставшиеся в живых канониры пытались её поднять. Щеголев бросился к пушке. На полпути он остановился и крикнул Яну:

– Не знаю, сколько мы продержимся, видишь, последняя пушка осталась. Беги на бульвар, там должен быть штаб генерала Остен-Сакена, доложи ему всё как есть. Пока будет кому стрелять и пока будет чем стрелять, мы этих нехристей в Одессу не допустим!

Яну не хотелось уходить, но он не знал, чем он может еще помочь, поэтому прихрамывая пошел к бульварной лестнице. Над головой пролетали ядра с шумом и слышались разрывы то сзади, то далеко впереди. Преодолев все двести ступеней, он добрался до памятника Дюку. На бульваре было много народу, военных и гражданских, все заинтересованно наблюдали за происходящим в бухте и на Военном молу. Ян оглядывался, прикидывая, куда идти дальше, но вдруг одно из ядер ударило в основание памятника. Большинство находящихся на бульваре побежали в сторону Биржи. Там было дальше от гавани, хуже видно, но безопасней. Толпа увлекла и его, он побежал оглядываясь. Нога болела, Ян хромая нашел свободное место на скамейке.