Нерон - страница 2

. Более удобная версия характеристики Нерона как особенно неприятного представителя длинной череды «плохих» императоров все дальше отодвигается на второй план. В современной науке больше никто не использует легендарный термин «кесарево безумие» – диагноз, который в конце XIX – начале XX века с энтузиазмом применяли к таким императорам, как Нерон или Калигула, для объяснения странностей в поведении и характере этих правителей, в изобилии представленных в древних текстах[9].

Парадигма в отношении великих деятелей Античности начала меняться несколько десятилетий назад. Сегодня в дискурсе доминируют структурно-исторические перспективы[10]. Вряд ли кто-то всерьез будет отрицать, что фигура, всегда казавшаяся грандиозной, такая как Август (отношение к которому было куда лучше, чем к Нерону), является порождением своего времени. Даже для него, первого римского императора, несмотря на аккумулированную им невероятную власть, существовали объективные условия, которые зачастую принуждали его действовать энергично и, что не менее важно, требовали понимания и умения к ним приспосабливаться.

Однако бо́льшая часть историографических, антикварных и биографических текстов древности посвящена исключительно таким великим людям и их столь же великим деяниям, как хорошим, так и плохим. Структурную информацию о рассматриваемом периоде, игровом поле действующих лиц, античные авторы передают лишь косвенным образом. И это неудивительно: зачем Тациту или Светонию распространяться о том, что для их современников было само собой разумеющимся? Из-за этого фильтра последующие наблюдатели легко упускали из виду связи и предпосылки. Так и Нерон на протяжении веков сталкивался с этой проблемой. Предполагаемый безумец вполне может предстать в ином ключе, стоит только осветить его окружение ярче и шире. Более полная картина вырисовывается, лишь когда жизнь и поведение императоров встраиваются в реалии римского общества, в условия жизни при дворе, в пространство принятия решений и общения, в систему императорской власти в целом[11].

Исследователи давно пришли к выводу, что образ ранней Римской империи должен быть воссоздан на основе целого комплекса источников. Зачастую проблема заключается не столько в императорах, сколько в текстах, доступных для реконструкции их биографий. Однако историк не может выбирать одни источники в ущерб другим. Это относится ко всем периодам, но более всего применимо к древней истории. При изучении греко-римской Античности традиция куда тоньше и большей частью сложнее, чем в более поздние эпохи, где порой допускается щедрая расстановка акцентов при подборе материалов. Грань между утверждениями и предположениями часто очень тонка, особенно когда речь идет об императорах династии Юлиев-Клавдиев.

Цель этой книги не в том, чтобы превратить плохого императора Нерона в хорошего императора Нерона. Это было бы методологически и фактически неверно и для этого нет никаких оснований. Скорее, ее цель в том, чтобы демифологизировать Нерона, трезво представить как человека своего времени с присущими ему ритуалами и правилами, традициями и ценностями, не упуская из виду спорные сообщения. Выбранная оптика исследования часто охватывает материал куда шире обычной биографии, но затем отклоняется от четкого фокуса на конкретной личности. В центре внимания – вовлечение Нерона в повседневную жизнь. Взять лупу и сконцентрироваться исключительно на нем будет явно недостаточно. В книге используются культурный, социальный, событийный и структурно-исторический подходы – таким образом, учитывается, что Нерон взаимодействовал со своим миром и людьми, живущими в нем, в самых разных точках соприкосновения. Речь идет о создании широкой панорамы, в которой второстепенные герои иногда становятся главными действующими лицами, и наоборот – насколько позволяют источники.

В общении со многими современниками, которое не вызывало особого интереса у античных авторов, Нерон зачастую выступал в большей степени как человек, нежели как император. Были кормилицы, которые заботились о нем и опекали еще до того, как его стали называть Нероном, воспитатели, которые присматривали за мальчиком и готовили к престолонаследию. А при императорском дворе, где соединялись нити управления империей, бывшие рабы выполняли всю работу, важную и грязную, что зачастую означало одно и то же, для Нерона, их патрона, который даровал им свободу и мог рассчитывать на вечную благодарность.