Несколько карт из цыганской колоды - страница 10
– А, может быть,– Хава хитро усмехнулась, – я когда-нибудь сюда вернусь! Куплю у тебя, скажем, стомиллионный метр бельевой веревки фирмы «Рабинович и его дефективные сыновья», и снова нате вам – уроки смысла жизни по ускоренной программе.
– Никогда. В одну и ту же воду ступить нельзя, как известно. В другой раз ты попадешь на другой остров, и там будут другие звезды. И опять все с начала.
– Что же делать?
– Ты уже все сама поняла. Нет ничего снаружи, есть только внутри. В этом весь смысл. И познание этой сути и есть цель, и есть средство. И если получится, то…
– Что?
Он улыбнулся:
– И это ты уже знаешь. Ты вообще очень быстро все понимаешь, я в тебе не ошибся.
– Что значит – не ошибся? Ты чего добиваешься-то? Кто ты вообще такой?!
– Я – Мессия. – ответил Аристофан и скромно потупился.
– Ай-яй-яй! И как это я раньше-то не поняла! – съязвила Хава.
– А что? Мессия – это тот, чья задача вернуть людей на нормальный путь, который, в конце концов, приведет к свету. Это тот, кто возвращает потерянный смысл бытия. Так?
– А я думала, что Мессия выводит к этому свету целые народы.
– Ну, во-первых, ты не знаешь, скольких я вывел. Во-вторых, кто сказал, что Мессия должен водить за собой толпы? По-моему, это не обязательно, да и время сейчас такое… Индивидуализм доминирует, вот и приходится работать с каждым индивидуально. С каждым, кто еще не совсем потерян.
И в-третьих, кто знает, может быть, твоя задача, как раз и состоит в том, чтобы стать праматерью какого-нибудь нового народа. А моя – подправить, подсказать, и всякое такое, одним словом – осуществление общего руководства. А то, ведь, если не получится, и народ не родится… Кто знает, сколько потом еще ждать?
Хава закрыла глаза и махнула рукой, спорить было как-то тяжело и бессмысленно. Потом она провела ладонью по лицу и, открыв глаза, обнаружила, что опять находится в городе, правда, не совсем в том самом месте, а чуть дальше, ближе к окраине, и тучи куда-то делись, и уже довольно жарко.
– Ты что, меня все-таки обманул? Который час?
– Да неважно – час туда, час сюда – все равно, никто не заметит.
Хава села на камень. Полуденный зной вязко колыхался над пыльной дорогой, убегающей куда-то в холмы. Было пусто и одиноко, и, главное, – непонятно что дальше. Мир рухнул вместе со своим смыслом, и взамен не была построена даже маленькая хижина… И спрятаться было некуда. И нечего было возразить нагловатому Аристофану.
– И зачем я только тогда согласилась?
– Ты что, жалеешь, что ли? – удивился новоиспеченный мессия.
– Не знаю, тогда мне было как-то легче. А сейчас… Ты, вот, говоришь, может быть, и правильно, но для меня это пусто. То, что ты называешь внешним, ко мне приросло, а ты его сейчас оторвал, и стало больно. Просто больно. А взамен ты, вроде как, и дал что-то, но оно не моё, или пока не моё. Меня не учили так жить, чтобы преобладал внутренний смысл, и я совсем не знаю, как изучать то, что внутри.
– Ну, подумаешь, не учили! Всё, что ты ни копнешь внутри себя, все, буквально, может иметь смысл. Вопрос подхода, безусловно, существует, но это дело второе. Главное – понять и решиться. Там почти нет ложных путей. Вот, скажем, сны. Это целый мир, таинственный и полный силы. Но лишь немногие способны его понять и сделать местом своего самопознания. Или, например, желания. Пробовала ли ты когда-нибудь выследить желания?
– Что это значит?
– Это значит – выследить, как охотник выслеживает хищника. Уверен, что нет, и мало кто пробовал. Чаще наоборот – желания выслеживают тебя и подчиняют себе, а бывает, что и убивают.
– Что ты наделал? По сути дела, ты меня вырвал из мира людей, и теперь я одна навечно. Даже если я и встречу кого-нибудь, кто тоже побывал в твоей «хрустальной мясорубке», то все равно ничего не изменится. Внутренним, ведь, не поделишься.
– Это почему же нет? И вообще, что, по-твоему, сближает людей? Может быть, взгляды на жизнь? Или схожесть культуры?
– И это тоже, почему нет?
– Да потому, что все это называется одним словосочетанием – система ценностей.
– И что?
– А то, что после «хрустальной мясорубки», как ты это называешь… Хм… Слово-то какое! У людей неизбежно меняется главное – система ценностей. Ты, вроде как, вырвалась из рабства и теперь тебе просто надо привыкнуть к свободной жизни. Для этого вовсе не обязательно сорок лет ходить по пустыне, хотя тоже придется нелегко. И будут, как и тогда, кликуши, зовущие обратно в рабство, где, в общем-то, хоть и не очень чисто, но тепло, хоть кормят и не очень вкусно, но регулярно, и, главное – есть гарантия минимума и того, и другого. И ты можешь, в общем-то, выбирать между свободой и рабством, но знай, что за спиной – только смерть.