Неслучайности - страница 48

— Да уж, — согласилась она. — Репутация легкомысленного Казановы может нанести серьезный ущерб практике легкомысленного Казановы! Ладно, понимаю. Ничего не буду говорить или делать.

Это был взаимовыгодный компромисс, к обсуждению которого не было нужды больше возвращаться. Даже на вопросы любопытных сотрудниц можно отвечать смазано, а подробности и не должны касаться посторонних. А вот заяви она вдруг о внезапном разрыве с шефом, когда люди еще не успели вдоволь обмусолить эту тему, то это только вызвало бы новый прилив любопытства, что Яне и самой не было на руку.

После они разговаривали только о кормах, поводках и выгулах собак, никак не касаясь более интересных для Яны тем, но она сдерживала себя. В ее стратегии соблазнения активного давления не предполагалась. Насколько она успела узнать Вадима — он не любил быть ведомым. На крючок он попадется или сам, или никак. Поэтому, как на официальном уровне утверждали китайские мудрецы, «если долго сидеть на берегу реки, мимо тебя проплывёт труп твоего врага». Так что терпение и еще раз терпение.

Отец не ожидал столь скорого возвращения дочери и выглядел немного испуганным, когда его застукали за ноутбуком. В самом девайсе на его коленях ничего подозрительного не было, и Яна, поприветствовав родителя, даже не обратила бы на это внимание, не заметь она бегающих глазок. Именно они и заставили ее с интересом приблизиться.

— Чем занят?

Папа выглядел смущенным, но все же повернул монитор так, чтобы было видно и дочери.

— Зарегистрировался во всех соцсетях.

— Зачем? — она постаралась сделать так, чтобы в голосе прозвучала поддержка любым его действиям, а не какая-нибудь ирония.

— Чтобы общаться, — отец до сих пор тушевался. — Только, кажется, я тут единственный в таком возрасте…

— Ничего подобного! — Яна села рядом и перетянула ноутбук на себя. Раз отец избрал этот способ, чтобы отвлечься, то ее обязанность — помочь ему. — Там и бабушки, и дедушки сидят! А ты у меня еще даже не дедушка!

Он что-то неуверенно пробубнил в ответ, а Яна уже просматривала вкладки.

— Так, пап, для начала надо поставить какие-то аватарки. В «Одноклассниках» разместим твою настоящую фотографию, «Вконтакте» и на «Фейсбуке» можно и фейковые.

— Фейковые? — отец забыл о стеснении и пододвинулся ближе.

— Ну да, — объясняла Яна. — Какую-то смешную карикатуру или фото звезды — это неважно. А если стесняешься своего возраста, то его можно и не указывать. Даже имя с фамилией можем придумать.

— А… я уже написал.

— Изменим! Так что — делаем из тебя настоящее лицо или фейк?

— Начнем с фейка! — он все больше и больше заражался энтузиазмом. — А то если меня кто-то «дедулей» обзовет, то я, наверное, и постесняюсь туда соваться.

— Ты-то постесняешься?! — Яна рассмеялась, чтобы у него не осталось сомнений, но сама прекрасно понимала, как странно должен ощущать себя человек, попавший в непривычную среду.

Она терпеливо объясняла ему нюансы, сама нашла группы, связанные с литературой и старыми кинофильмами, чтобы отцу было с чего начать. В подобных сообществах люди чаще всего не боялись и возраст свой показать, и высказать любое мнение без страха быть обвиненными в нафталиновом шлейфе. Если он сориентируется тут, то дальше станет проще. Когда Яна выходила из комнаты, отец не отрывал взгляда от монитора и даже язык высунул, с интересом что-то читая.

Когда у него была Светлана, то он почему-то и не искал других способов общения — ему хватало семьи и работы. Поездки куда-нибудь за границу на отдых раз или два в год придавали ему сил на новые трудовые рекорды. Григорьев относился к тому сорту людей, что живут ради других. Не потому, что забывают о своих потребностях, просто жить ради других — и есть их потребность. И вот теперь, когда дочь так неожиданно стала взрослой, а жена еще более неожиданно испарилась в поисках новой мечты, он вдруг ощутил свою ненужность. Но Григорьев и не был одним из тех, кто привык себя жалеть, потому-то с тем же рвением, с которым относился к работе, начал перестраиваться. Не заменять свои предыдущие ценности на новые, а трансформировать отношение к ним. И ему это удавалось. По крайней мере, Яна давно не замечала за ним такой увлеченности, как на следующее утро: