Неспокойное семейство - страница 3

Откуда я знаю, какой они породы! На инкубаторной

станции почти все цыплята были жёлтые. Из тех, я знала,

должны вырасти белые куры, породы леггорн. Я выбрала

пёстрых — рыжих, серых, оранжевых, пегих. . Они мне

больше понравились. А какой они породы? Вырастут, тогда

и покажут, какой они породы.

— Вы их откройте, а то им душно, — хитро говорит

мальчик. Ему хочется посмотреть на цыплят.

Откроешь их! Марля то тут, то там вздымается бугорками

над корзинкой — они тормошатся. Стараются вылезти.

Их и не найдёшь потом. Ещё передавят таких крошек!

В МАРЛЕВОЙ КОМНАТКЕ

Поезд-электричка шёл быстро. Пассажиров оставалось

всё меньше и меньше. Скоро вышла и я. Солнце, воздух!.

Я приоткрыла корзинку и едва успела поймать всё того же

рыже-серого петушка, который везде поспевал первым. При-

шлось закрыть.

На даче меня встретили сестры — старшая, Зина, и младшая, Таня.

— Что так поздно? Мы думали, ты не приедешь сегодня.

Уже шесть часов.

— С цыплятами возилась.

— С какими цыплятами?

— Да купила вчера на инкубаторной станции.

— Вот придумала! Что ты с ними будешь делать?

Этот вопрос я и сама уже не раз задавала себе. И не на-

ходила на него ответа.

— Пускай растут, — говорю.

Я открыла корзинку. Все принялись разглядывать цыплят.

А они будто понимают. Охорашиваются. Клювиками пух

оправляют. Глазки-бусинки блестят. И почти не пищат. Не

проголодались: перед дорогой их кормили. Словом, цыплята

всем понравились.

— Ничего, пусть живут пока, — решили и сестры.

В корзинке им было тесно.

— Переселю их под стол, — говорю.

— Так они и будут там сидеть! Разбегутся сейчас же.

Но я сняла с корзинки марлю и обернула ею четыре

ножки стола так, что под столом получилась марлевая комнатка.

Раскидала по газете резаной сурепки — нарвала, пока

со станции шла. И пустила цыплят. Они не бегут. Потягиваются,

как после сна: то правое крыло и правую ногу вытянут;

то левое крыло и левую ногу потягивают. Засиделись!

Один схватил кусочек сурепки и побежал. Другой увидел и

погнался за ним. А остальные восемь за ними кинулись.

Мечутся друг за другом, а зелени под столом сколько

угодно. . Глупые какие!

ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ — ДЫРОЧКУ

С утра оставили корм цыплятам и все ушли гулять. Воз-

вращаемся — рыже-серый петушок по комнате ходит. Тоненько

попискивает и то тут, то там клюнет — подбирает

что-то.

Откуда он выбрался?

Поймала его, сунула обратно за марлю.

Сыплю пшено цыплятам, а он снова тут как тут, около

меня.

Остальные в это время за марлей шум подняли. Видно,

дерутся там из-за какого-нибудь одного зёрнышка.

Рыже-серый петушок услышал, обежал кругом марле-

вые стенки, нашёл в них крошечную дырку — и юрк через

неё обратно!.

Вот где выход! Догадливый.

Зашила дырку-дверь.

Больше не выйдешь!.

МЯУ!. -ГДЕ ОНИ?

По понедельникам утренние поезда переполнены. Ещё

останешься! С вечера отправилась я в город. Приехала поздно.

На цыпочках пробираюсь к своей комнате. Повернула

выключатель — у двери Барсик сидит.

— Тебе что? — говорю. — Цыплят нет давно. Я спать

хочу. Уходи!.

А он отвернулся от меня. На дверь уставился.

— Как хочешь.

Открываю дверь; он пулей вперёд меня кинулся. Обе-

жал всю комнату. Под кровать заглянул. На стул вспрыгнул.

И со стула прямо мне под ноги!

— Что, — говорю, — не нашёл никого?

А он глядит мне в глаза.

— Мяу?. — Куда делись?.

— Уехали, — говорю. — На даче живут.

А он не верит. Смотрит на меня.

— Мяу?. — Покажи, где они!.

ВСЕХ УВЕЛ РЫЖЕ-СЕРЫЙ ПЕТУХ

Зина мне позвонила:

— У Тани отпуск с завтрашнего дня. Будет жить на

даче. Соглашается смотреть за цыплятами.

Вот хорошо! Но в этот день всё-таки поехала. Нельзя,

кормить надо.

Вхожу, а цыплята — не один уж, а все десять — разгуливают

по комнате.

Я к дырочке — опять расклевал озорник? Нет, зашита!

Принялась ловить их. Маленькие, а не догонишь сразу. .

Вот один, другой. . Опускаю через марлю под стол. Что та-

кое? Второй раз рыже-серого петушка схватила!

Два их одинаковых, что ли?

Пускаю его за марлю и ищу там второго. А он вдруг:

«пи-пи-пи-пи!.» Да на марлевую стенку — прыг!. Стенка

заколебалась, подогнулась. А он — порх! — и очутился за

стенкой. Порх-порх-порх! — и остальные за ним летят. В белой

комнатке никого не осталось.

Всех увёл рыже-серый петух!.